Но, несмотря на интенсивный процесс ассимиляции, этническое самосознание немецкой диаспоры Поволжья отличается устойчивостью. Депортация немцев и последующие репрессивные меры не только не повлекли за собой утраты этнического самосознания этой группы, но и даже оказали существенное влияние на его стойкое сохранение.
В ходе экспедиционных обследований Волгоградской области автором была сделана попытка выявить структуру этнического самосознания поволжской диаспоры. Как показали опросы, основной и наиболее устойчивый элемент этнического самосознания этой группы составляет память об исторической судьбе народа, в особенности о депортации 1941 г., трудностях адаптации немецких семей в новых местах проживания и пребывании в трудармии. Именно этот признак абсолютное большинство респондентов сочли главным, определяя свою принадлежность к немецкой диаспоре. Другие признаки - общий язык, особенности поведения (национальный характер), обычаи и обряды, религия - имеют в структуре этнического самосознания меньшее значение.
Следует отметить, что репрессивные меры военного периода определили не только дальнейшее этническое развитие поволжской диаспоры, но и отразились на отношениях немцев с представителями других народов. Особую роль репрессивная политика сыграла в трансформации этнического стереотипа поволжских и в целом российских немцев. Под этническим стереотипом следует понимать относительно устойчивое, обобщенное, эмоционально окрашенное представление о каком-либо этносе (или об определенной этнической группе).
Стереотип поволжской диаспоры складывался не столько на основе практики межэтнического взаимодействия, сколько под влиянием международного фактора27. Осуществленные в период Великой Отечественной войны репрессивные меры и выдвинутые против поволжской диаспоры обвинения в сотрудничестве с фашистской Германией явились причиной того, что стереотип российских немцев получил существенную негативную эмоциональную окраску. Разумеется, это вело к трудностям в межэтническом общении.
В новых местах проживания немцы в полной мере испытали на себе действие отрицательного стереотипа. По словам опрошенных автором немцев, многие местные жители и не подозревали о наличии в СССР столь многочисленной немецкой диаспоры. Респонденты отмечали, что первое время после депортации их считали военнопленными и, следовательно, ответственными за события на фронте.
231
Опросы показывают, что непросто протекала адаптация немцев к иноэтническому окружению и после их возвращения в Поволжье. По словам опрошенных, первоначально они ощущали напряженное, а иногда и враждебное отношение к себе. Это особенно проявлялось в межличностных конфликтах, на бытовом уровне. Однако дальнейшее общение способствовало постепенному «затуханию» негативных черт в стереотипе немцев.
Таким образом, в результате репрессивных мер военного периода возникли серьезные этнические и межэтнические проблемы поволжской диаспоры, которые под влиянием между народных факторов приобрели отчетливую политическую окраску. В послевоенный период сложилось два основных варианта решения этно-политических проблем.
Первый вариант выдвинуло Движение за восстановление немецкой автономии на Волге. Как известно, это движение сформировалось еще в 1960-х гг. В 1965 г. в Москве побывали две делегации представителей национального движения, которые поставили перед советским руководством вопрос о восстановлении поволжской республики, однако получили отрицательный ответ. Не принесла успеха и деятельность трех делегаций, посетивших
Москву в 1988 г.
Возникшее в 1989 г. первое национальное объединение советских немцев - общество «Возрождение» («Wiedergeburt») -поставило своей главной задачей восстановление автономной республики в Поволжье. Для решения вопроса немецкой государственности была создана специальная Комиссия Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Однако эти планы вызвали в Нижнем Поволжье конфликтную ситуацию: часть местного населения выступила против воссоздания автономии.
Сложившаяся на рубеже 1980-1990-х гг. конфликтная ситуация была обусловлена рядом факторов, среди которых наиболее значимыми были, по всей вероятности, социально-психологические. Противники автономии вновь использовали еще живучее негативное отношение к немцам, восходящее к событиям Великой Отечественной войны.
Конфликт в Поволжье воспрепятствовал решению самой острой этнополитической проблемы, возникшей в результате репрессий военного периода. Это способствовало актуализации другого варианта развития немецкой диаспоры - эмиграции на историческую родину.
Следует отметить, что эмиграция немцев стала устойчивой тенденцией послевоенного периода. Память о дискриминационной политике военных лет, опасения дальнейших репрессий, резкое понижение социального статуса немцев, отсутствие равных прав
232
с представителями других народов вызывали желание уехать на историческую родину. Подавляющее большинство российских немцев в 1950-х - первой половине 1980-х гг. направлялось в ФРГ, поток эмигрантов в ГДР был незначительным28. Уровень выезда в ФРГ жестко ограничивался советскими властями, и эмиграционное движение представляло собой волнообразный процесс с периодическим возрастанием и снижением числа выезжающих немцев.
Во второй половине 1980-х гг. в развитии эмиграционного процесса произошли кардинальные изменения. Либерализация условий выезда из СССР способствовала увеличению потока эмигрантов в ФРГ29. Широкие масштабы приобрел выезд немецких семей из Поволжья.
Миграционную ситуацию последних лет иллюстрируют данные, предоставленные автору Волгоградским областным комитетом государственной статистики (см. табл. 2). Анализ этих данных показывает наличие устойчивой тенденции оттока немецкого населения из Волгоградской области, главным образом за счет выезда в ФРГ. Эту демографическую тенденцию может лишь отчасти компенсировать наблюдающийся в последние годы приток в область немцев-мигрантов из государств бывшего СССР, преимущественно из Средней Азии и Казахстана, поскольку немалая часть новоприбывших также настроена на эмиграцию.
Несмотря на то, что в последние годы уровень выезда немцев из Волгоградской области снижается (табл. 2), существенного ослабления эмиграционных настроений пока не наблюдается. Это свидетельствует о том, что снижение выездной активности носит внешний характер и, значит, проблема массовой эмиграции поволжской диаспоры продолжает сохранять свою актуальность и остроту.
Таблица 2. Миграциошю-эмиграционный оборот немцев в Волгоградской области (1993-1996 гт.)
Год
Всего, человек
В том числе со странами дальнего зарубежья, человек*
прибыло
выбыло
сальдо миграции
прибыло
выбыло
сальдо миграции
1993
1529
4180
-2651
27
3482
-3455
1994
1649
4063
-2414
28
3263
-3235
1995
1219
3424
-2205
21
2670
-2649
1996
903
2454
-1551
33
1760
-1727
* Поскольку других вариантов эмиграции немецкой диаспоры, как показало проведенное автором исследование, не существует, то под «странами дальнего зарубежья» подразумевается ФРГ.
233
По данным проведенного автором исследования, доминируют экономические причины эмиграции немцев в ФРГ - стремление улучшить материальное положение семьи. Однако немаловажное значение имеют также этнические мотивы выезда, занявшие второе место по степени распространения. К их числу относится желание развивать национальную культуру, сохранить этническое самосознание. Этнические мотивы поддерживаются памятью об исторической судьбе российских немцев в советский период, и особенно о репрессиях и дискриминации военного времени.
Как показали опросы, проведенные среди потенциальных эмигрантов и уже выехавших в ФРГ российских немцев, в последние два с лишним десятилетия этнические факторы играли существенную роль среди причин эмиграции . В среде поволжской диаспоры значимость этих мотивов выезда к настоящему времени несколько снизилась, поскольку для младшего поколения немцев сейчас более актуальны экономические и семейные (родственные) причины. Этническими же мотивами объясняют свои эмиграционные настроения люди преимущественно старшего и отчасти среднего поколений, пережившие репрессии военных лет.
Таким образом, анализ современных этнополитических проблем поволжской диаспоры показывает всю сложность феномена национальных репрессий. Являясь частью национальной политики, репрессивный курс оказывает существенное влияние практически на все стороны функционирования этнической группы, на ее культуру, язык и самосознание. Исследуя историю немецкой диаспоры Поволжья, можно заключить, что осуществляемые в государственном масштабе репрессии способны кардинально изменять ход этнических процессов, нарушая существующие тенденции и способствуя формированию сложнейших этнополитических проблем. Влияние репрессивной политики в таком случае носит устойчивый характер, определяя будущее этническое развитие.
Советская национальная политика в отношении немецкой диаспоры Поволжья ярко иллюстрирует некоторые общие особенности взаимоотношений государства и национальных меньшинств. Характер и содержание таких взаимоотношений, безусловно, в значительной мере зависят от степени демократичности общества, его политической ориентации. Вместе с тем существенное влияние на государственную политику оказывает международный фактор. История немцев Поволжья свидетельствует о том, что национальная политика во многом определяется развитием отношений с государством - исторической родиной меньшинства. Политика в отношении национальных меньшинств, тесно связанная с международной ситуацией, отличается нестабильностью.
234
Несмотря на сложность проблем поволжской диаспоры, на наш взгляд, все же следует считать реальной перспективу преодоления последствий репрессивной политики военного периода. Проведенный автором анализ современной ситуации в Нижнем Поволжье показывает необходимость комплексного подхода к решению данной проблемы. Наиболее целесообразны экономические программы поддержки немецкого населения и помощь в процессе обустройства на Волге немецких семей из государств бывшего СССР. Перспективными являются также поддержка движения национальной культуры и языка, активизация деятельности структур национально-культурной автономии. Такая автономия, рассматриваемая нередко как альтернативный способ решения проблем российских немцев, очевидно, должна стать одним из инструментов улучшения положения поволжской диаспоры. Представляется, что активная совместная российско-германская политика способна преодолеть последствия репрессивных мер военного периода и решить многие острые современные проблемы немцев Поволжья.
Примечания:
1 Всесоюзная перепись населения 1939 года: Основ, итоги / Сост. Ю.А.Поляков идо. М., 1992. С.64-65, 67.
Постановление Совета народных комиссаров Союза ССР и ЦК ВКП(б) // Герман A.A. История Республики немцев Поволжья в событиях, фактах, документах. М. 1996. С.229-233.
Вашкау Н.Э. Немцы в России: история и судьба: Учеб. пособие по спецкурсу. Волгоград, 1994. С.49.
4 Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья* // Депортации народов СССР (1930-е-1950-е годы). 4.2. Депортация немцев (сентябрь 1941-февраль 1942 г.) / Сост. О.Л.Милова. М., 1995. С.241-242.
Герман A.A. Немецкая автономия на Волге, 1918-1941. 4.2. Автономная республика, 1924-1941. Саратов, 1994. С.294-295.
6 Conquest R. The Nation Killers: The Soviet Deportation of Nationalities. New York, 1970. P.109.
7 Справка о переселении граждан немецкой национальности // Депортации народов СССР (1930-е-1950-е годы). 4.2. С.52.
Постановление Государственного комитета обороны от 10 января 1942 г. «О порядке использования немцев-переселенцев призывного возраста от 17 до 50 лет* // История российских немцев в документах (1763-1992 гг.) / Сост. В.А.Ауман, В.Г.4еботарева. М., 1993. С.168-169.
9 Постановление Государственного комитета обороны от 7 октября 1942 г. «О дополнительной мобилизации немцев для народного хозяйства СССР* // Там же. С. 172-173.
10 Постановление Государственного комитета обороны «Разнарядка на мобилизацию трудпоселенцев (б[ывших] кулаков) и ссыльнопоселенцев в угольную промышленность из числа работающих в сельском хозяйстве, государственных артелях, государственных] учреждениях и [на] предприятиях необоронного значения* от 19 августа 1943 года Jsfe 3960сс // Там же. С. 173.
235
11 Дитц А. Живая боль. Очерк-воспоминание // Так это было: Национальные репрессии в СССР, 1919-1952 гг.: Документы, воспоминания, фольклор, публицистика, проза, поэзия, драматургия / Сост. С.У.Алиева. Т.1. Корейцы, курды, немцы, карачаевцы и прочие советские народы. М., 1993. С. 146.
12 Крюгер Ф. Отверженные: Воспоминания//Там же. С.241.
U См.: Постановление Совета народных комиссаров СССР «О закреплении мобилизованных немцев за предприятиями Наркомнефти» // И.Сталин - Л.Берия: «Их надо депортировать...»: Документы, факты, комментарии / Сост. Н.Ф.Бугай. М., 1992. С.77.
14 Подсчитано автором по: Angaben über die Zahl der mobilisierten Deutschen (Bürger der UdSSR), die in verschiedenen Industriezweigen eingesetzt sind (13. August 1946) // Deportation, Sondersiedlung, Arbeitsarmee : Deutsche in der Sowjetunion 1941 bis 1956 / Hrsg. v. A.Eisfeld und V.Herdt. Köln, 1996. S.293.
15 См.: Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны» // История российских немцев в документах (1763-1992 гг.). С. 176.
,ь Малова H.A. Возвращение поволжских немцев на Волгу в конце 1950-х гг. (по материалам историко-этнографических экспедиций в Поволжье 1995-1997 гг.) // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект: Материалы междунар. науч. конф., Анапа, 26-30 септ. 1997 г. М., 1998. С.360-361.
17 См., напр.: Pinkus В. Die Deutschen in der Sowjetunion beim Ausbruch des Zweiten Weltkrieges // Heimatbuch der Deutschen aus Rußland 1973-1981. Stuttgart, 1981. S.19.
18 Waith R.H. Strandgut der Weltgeschichte: Die Rußlanddeutschen zwischen Stalin und Hitler. Essen, 1994. S.34.
19 Герман A.A. История Республики немцев Поволжья в событиях, фактах, документах. М., 1996. С.35-36.
20
Национальный состав населения РСФСР: По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М., 1990. С. 120, 122. (Общая численность немцев в двух областях в 1970, 1979, 1989 гг. подсчитана автором.)
21 Там же. С. 120-122.
22 Национальный состав населения по данным Всесоюзной переписи населения 1989 года. Т.2. Волгоград, 1990. С.269-270. (Общее число процентов подсчитано автором.)
23 См.: Там же. T.l. С.З.
24 Подробнее об этнических процессах в сфере традиционно-бытовой культуры см.: Смольникова Н.В. Немцы Нижнего Поволжья: современная этнополитичеекая ситуация: Монография. Волгоград, 1998. С.52-59.
2j Жирмунский В.М. Итоги и задачи диалектологического и этнографического изучения немецких поселений СССР // Сов. этнография. 1933. № 2. С.92-93.
26 Национальный состав населения РСФСР: По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. С.342, 361. Показатели 1970 г. подсчитаны автором по кн.: Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 года. Т.4. Национальный состав населения СССР, союзных и автономных республик, краев, областей и национальных округов. М., 1973. С.82, 116.
Подробнее о формировании этнического стереотипа немцев Поволжья см.: Смольникова Н. Формирование и функционирование этнических стереотипов (на примере немцев Поволжья) // Социально-культурные и этнические стереотипы: Материалы науч. конф. молодых ученых и аспирантов, окт. 1996 г. / Отв. ред. Т.С.Гузенкова. М., 1998. С.49-51.
236
28 Статистические данные но эмиграции см.: Кресс Э. Российские немцы или немецкие россияне на историческом перекрестке культур и языков. М., 1995. С.29; Heitman S. Eine Alternative zum Sprachschwund. Deutsche Auswanderung in komparativer Sicht //Die Deutschen in der UdSSR in Geschichte und Gegenwart: Ein internationaler Beitrag zur deutsch-sowjetischen Verständigung / Hrsg. von I.Fleischhauer, H.H.Jedig. Baden-Baden, 1990. S.267. Tabelle 1.
29 См.: Кресс Э. Указ. соч. С.29.
ло См., напр.: Общественное мнение о проблемах советских немцев / Отв. ред. В.Г.Бритвин. М., 1991. С.69; Dietz В., Hilkes Р. Rußlanddeutsche. Unbekannte im Osten: Geschichte. Situation. Zukunftsperspektiven. München, 1993. S. 116. Abb.l.; Schnurr J. Die Aussiedler aus dem sowjetischen Bereich // Die Aussiedler in der Bundesrepublik Deutschland: Forschungen der AWR Deutsche Sektion. I. Ergebnisbericht: Herkunft, Ausreise, Aufnahme / Hrsg. von W.Arnold. Wien, 1980. S.81.
T.ИЛарионова, Москва
Реабилитация: трудный путь из тупика. Проблема российских немцев в советско-западногерманских переговорах 1957-1958 гг.
Советский период межнациональных отношений в России свидетельствует о том, что репрессии против тех или иных народов проще спланировать, чем йотом выработать механизм их преодоления. Репрессии проще начать и осуществить, чем заставить людей их забыть.
Впрочем, и реабилитация по-советски мало чем отличалась от самих репрессий: решения о помиловании того или иного народа принимал узкий круг высших управленцев, эти решения проводились без широкой огласки и имели целью дальнейшее прославление «мудрой политики партии и правительства». Народы, чья реабилитация в виде восстановления государственности, возвращения на историческую родину, возрождения национальной культуры состоялась, все равно оставались жертвами, как и те, кто не дождался реабилитации.
I
Российские немцы - тот народ, который не дождался ни возвращения в места, откуда был выслан, ни восстановления государственности на Волге, где до войны была автономная республика, ни возрождения своей культуры. Народ-переселенец получил иную форму реабилитации, если так можно назвать последовавшее после десятилетий ссылки разрешение в конце 1980-х гг. покинуть пределы Советского Союза и выехать в Федеративную Республику Германия. Этот вариант выбирало не советское руко
237
водство. Оно-то изо всех сил препятствовало распространению эмигрантских настроений, надеялось, что проблема немцев в СССР вообще забудется, уйдет из действующей политики, тем более [ из внешней политики страны. Выезд, как единственный способ реабилитации, выбирала Германия.
Проблемы находившихся на территории Советского Союза немцев стали предметом обсуждения при установлении дипломатических отношений между СССР и ФРГ. В ходе исторического визита канцлера К.Аденауэра в Москву с 9 по 13 сентября 1955 г. и его переговоров с советской правительственной делегацией, возглавляемой Председателем Совета Министров СССР Н.Булга-ниным, в которой, однако, решающее слово принадлежало Первому секретарю Президиума ЦК КПСС Н.Хрущеву, эта тема стала главной. Германская сторона поставила тогда решение вопроса о немцах в СССР впереди проблемы урегулирования отношений между обеими странами и преодоления раскола немецкого государства.
Обсуждение больной для обоих государств проблемы немцев в СССР было продолжено в июле 1957 г., когда в Москве начались двусторонние переговоры, один из вопросов повестки дня которых специально был посвящен репатриации. Полные драматизма, эти переговоры сегодня забыты большинством историков; в Советском Союзе и современной России о них фактически не было написано ни одного слова. Максимум того, что удается найти в открытых публикациях на русском языке, так это утверждения об исключительно торгово-экономическом характере прошедших тогда переговоров. Гуманитарный их аспект скрывался и скрывается от российской общественности.
К 1957 г. потребность в установлении экономических отношений с Западной Германией действительно стала насущной. Советский Союз, окруженный сателлитами социалистической ориентации, без сильных и надежных союзников, вступил в полосу системного кризиса, который сказался буквально на всех областях жизни страны: начались нехватки продовольствия, снизилась эффективность промышленности, мучительно шли поиски новых идейных ориентиров страны.
Германия во всех отношениях была самым предпочтительным торговым партнером. Традиционные связи, существенно, правда, подорванные войной, казались вполне восстановимыми, а схема товарообмена «сырье из СССР взамен машин и оборудования из ФРГ» выглядела более чем привлекательной для обеих сторон. Западная Германия нуждалась в подобного рода контактах с Советским Союзом. Канцлер Аденауэр, упорно проводивший в начале 1950-х гг. политику восстановления экономики своей страны,
238
тем не менее неоднократно говорил о таких ее бедах, как структурная безработица и нехватка сырья. Были, однако, и значительные моральные предпосылки восстановления хозяйственных связей с Советами: преодоление последствий войны, облегчение участи депортированных, расчет на возможное мирное объединение Германии.
Эти моральные обстоятельства не могли не сказаться на тактике возможных переговоров при заключении экономических соглашений с СССР: велик был искус поставить получение СССР материальных выгод благодаря торговле в зависимость от решения им проблем гуманитарного характера.
Репатриация находившихся на территории СССР немцев, начавшаяся после сентября 1955 г., проходила с переменным успехом: Советы то выпускали военнопленных и переселенцев по договору тысячами, то начинали затягивать выдачу разрешений на выезд в ФРГ. Эти меры проводились как бы в тени иных, более значимых событий на международной арене - бесплодном обсуждении вариантов заключения мирного договора стран-победительниц с Германией, раскола в стане победителей, наступательной политики СССР в Европе и на других континентах.
1957 г. начался с интенсивного обмена посланиями между высшими руководителями обеих стран. Наряду с прочими вопросами двусторонних отношений германские лидеры настойчиво ставили вопрос о репатриации находившихся на территории СССР немцев. Идя навстречу этому пожеланию, Булганин 5 февраля предлагает канцлеру начать переговоры по всему комплексу вопросов, включая и репатриацию. Аденауэр ответил на это предложение полным согласием.
Советское руководство, однако, не было едино в отношении этой проблемы. И в письме канцлеру Председатель Совета Министров СССР уже 18 марта красноречиво обходит молчанием вопрос о репатриации. Аденауэр настаивает на необходимости его обсуждения. 16 апреля 1957 г. германская сторона предлагает в своей ноте проект повестки дня двусторонних переговоров, где значится и вопрос о репатриации. СССР принимает это предложение1.
Борьба вокруг повестки дня переговоров велась и дипломатическими методами. 9 января 1957 г. посол ФРГ в Москве В.Хаас был принят тогдашним советским министром иностранных дел Шепиловым и заявил, что «сейчас важно развивать не только экономические и культурные отношения, но надо также уделить внимание еще одной проблеме, которая серьезно препятствует созданию хороших настроений в отношении СССР. Речь идет о задержке немцев в Советском Союзе» . Хаас пояснил, каких именно
239
людей он имеет в виду: лиц, которые сами себя считают немцами, которых ФРГ считает своими гражданами и которые не имеют со- 1 ветского гражданства.
Германская сторона регулярно передавала советской списки людей, желавших выехать в ФРГ. Советская сторона скрупулезно рассматривала каждую кандидатуру на выезд и лишь каждой третьей посчастливилось получить тогда разрешение на выезд .
Почему СССР так трудно отпускал из своих удушающих объятий людей, обреченных на бесправие и лишения? Ответ можно найти в письме канцлера Булганину от 27 февраля 1957 г. Он упомянул о двух обстоятельствах, представляющихся тяжелым препятствием для хороших отношений между странами. «Дело идет о вопросе восстановления государственного единства Герма- | нии и о вопросе возвращения на родину задержанных еще в Со- | ветском Союзе немцев»4. Подробно остановившись на проблеме 1 объединения страны, он призвал Хрущева отказаться от поддержки ГДР: «Отпустите 17 миллионов немцев, господин Председатель, и Вы окажете дружескому сотрудничеству наших обеих стран чрезвычайно большую услугу». И далее в письме Аденауэр анализирует ситуацию с репатриацией: после переговоров 1955 г. в Москве на высшем уровне военнопленные не встречали препятствий для выезда; гражданские же лица, напротив, сталкивались с непреодолимыми трудностями.
Оба этих тезиса крайне валены для понимания всей последующей истории немцев Советского Союза: вопреки их желаниям судьба депортированных была напрямую связана с решением германского вопроса, т. е. с объединением страны. Выезд российских немцев мог стать фактом свободного волеизъявления людей в выборе места жительства только при условии, что с карты Европы исчезнет германо-германская граница. Эта граница разделяла не только живших по обе стороны рубежа. Она разделяла континент. Она пролегала по территории идей. Хрущев прекрасно понимал, что свободный выезд из СССР, объединение Германии -не просто уступка капитализму, это - гибель социализма. Вот почему его стараниями всего через несколько лет будет воздвигнута Берлинская стена. А ее падение станет в конце 1980-х гг. прологом тотального крушения социализма.
II
Подготовка переговоров весной 1957 г. вступила в практическую фазу. Начинают формироваться делегации обеих стран. В МИДе ФРГ не было полной ясности, кто именно из высших \ дипломатов поедет со столь ответственной миссией в Москву. ,
240
Посол Хаас был уверен, что эту работу доверят именно ему, в крайнем случае - одному из видных политиков, авторитетному для советской стороны. Однако внешнеполитическое ведомство рассудило иначе и назначило главой делегации посла по особым поручениям Лара - неспециалиста в советских делах и мало приятного самому Хаасу. Между обоими дипломатами с самого начала возникло соперничество, которое не было разрешено в ходе многомесячных переговоров. Депеши в Бонн так и подписывались двумя фамилиями - Хааса и Лара.
Советскую же делегацию возглавили два заместителя министров - иностранных дел В.Семенов и внешней торговли Кумы-кин. Оба были как бы равноправны, но «более равноправным» был, конечно, Семенов. Такое «двоевластие» было создано совершенно по другим причинам. Москва намеренно, с самого начала разделила тем самым два комплекса вопросов: гуманитарный и торговый. Ясно давалось понять, что одни никак не будут увязываться с другими, и выгоды от достижения соглашения в области товарооборота не повлияют на уступки в деле репатриации. Это сразу было отмечено германскими партнерами по переговорам .
Переговоры открылись 23 июля 1957 г. Заранее согласованная повестка дня включала три вопроса: установление торгово-экономических отношений, подписание консульского соглашения, вопрос о репатриации. Днем раньше прибывшая в Москву германская делегация получила возможность в предварительной беседе обозначить наиболее важные для нее проблемы. Л ар, как свидетельствует запись Семенова, остановился на проблеме репатриации, заявив, что она до глубины души затрагивает всех немцев. По этому поводу Лар сделал официальное заявление уже 27 июля. Он начал с того, что вопрос этот возник исторически, что для его разрешения обе страны еще до войны вступили в договорные отношения, благодаря которым немцы из Бессарабии, Северной Буковины, Латвии и Эстонии на добровольной основе смогли переселиться в Германию. Затем, уже после войны, когда произошли территориальные изменения, жители Кенигсберга и Мемеля были вывезены из СССР. Однако немало было и других немцев. Часть из них попала на территорию СССР в ходе советской оккупации Германии. «Если говорить просто, то хотелось бы сказать, что проблема заключается в том, чтобы нашим землякам, которые желают этого, была бы предоставлена возможность вернуться на родину».
И дальше Лар продолжил: «...Сложилось впечатление, что советская сторона подходит к этому вопросу по-иному. В советской прессе упоминалось, что в Советском Союзе имеется большое
241
число лиц немецкой национальности. Упоминалась цифра в 1 млн и даже полтора миллиона человек. Особо упоминалось о немцах Поволжья. Советская пресса спрашивала, хотят ли немцы получить обратно этих лиц? У нас, конечно, такого намерения нет. Речь идет исключительно о наших соотечественниках, которые ранее проживали в Германии и которые хотели бы вернуться обратно»6.
Но вслед за этим тезисом последовал другой: «...Мы имеем в виду лиц, которые по германскому праву всегда имели германское гражданство или же в определенный момент своей жизни приобрели его и продолжают оставаться германскими гражданами. ...То обстоятельство, что они являются германскими гражданами, не исключает того, что они одновременно могут иметь и другое гражданство. ...Мы должны исходить из гуманных и демократических принципов, т.е. мы должны спросить отдельное лицо, затронутое этой проблемой, чего оно само хочет? ...При этом в каждом отдельном случае большую роль играет вопрос о принадлежности данного лица к определенной национальности, языку, его чувства принадлежности к родине, семье и т.д.»7.
Советская сторона в секретном донесении в ЦК КПСС так описывала заседание 27 июля: «Делегация ФРГ передала проект соглашения, предусматривающего свободный выезд в Западную Германию для всех лиц, имевших к 8 мая 1945 г. согласно германскому законодательству германское гражданство, а также для их родственников (супругов, детей, родителей, братьев, сестер) независимо от того, имели они к 8 мая 1945 г. германское гражданство или нет...
Из заявления Лара следует, что правительство ФРГ ставит теперь вопрос не о репатриации из Советского Союза относящихся к ФРГ германских граждан, как это имело место при переговорах с Аденауэром в Москве в сентябре 1955 г., а гораздо шире - о предоставлении права оптации и выезда в Западную Германию ...немцев» . Перечислялись три выше указанные категории людей (переселенцы по договору из Бессарабии, Северной Буковины, Прибалтики; бывшие жители Восточной Пруссии и Мемеля; административные переселенцы), которых ФРГ хотела освободить из СССР.
Советская сторона, как говорится в документе, «в острой форме отвела претензии ФРГ на репатриацию советских граждан немецкой национальности, вывезенных из Советского Союза гитлеровскими войсками с временно оккупированных советских территорий. Постановка этого вопроса была охарактеризована как оскорбительная для советской стороны».
242
III
Тут, безусловно, следует ответить на еще один важный вопрос: откуда Германия черпала информацию о немцах? Как составлялись списки тех, кто хотел уехать из СССР?
Во-первых, к тому времени более чем активны были германские родственники немцев, пропавших на территории СССР в ходе войны.
Во-вторых, вернувшиеся из советского плена бывшие солдаты вермахта информировали германские власти о том, кто еще отбывал вместе с ними сроки в лагерях и тюрьмах.
В-третьих, открывшееся в феврале 1956 г. в Москве посольство ФРГ начало в полной мере осуществлять меры по выявлению желающих переселиться. Через активистов, приезжавших с мест, распространялись соответствующие анкеты, которые давали основные сведения для последующей, в том числе и дипломатической, работы. В документах МИД СССР указывалось, что труд этих активистов оплачивался: так, некий Майер, попавший в мидовскую справку с грифом «Совершенно секретно», получал за каждую заполненную анкету по 10-15 рублей. «Житель Таджикской ССР Вайровский Владимир Антонович, получив в посольстве ФРГ 461 анкету, распродал их советским гражданам, немцам по национальности, на общую сумму 6915 рублей»9.
Приступая к переговорам после проведенных репатриаций * военных преступников, советская сторона выработала тактику своих действий: отпустить тех, кто лишен гражданства, а ранее имел германское и подал в установленном порядке прошение в органы милиции10. Потенциально их количество оценивалось в мае 1957 г. следующими цифрами: 1455 бывших германских граждан и 66 германских граждан, имеющих национальные паспорта (третьих стран). Кроме того, на территории СССР, по данным МВД, проживал также 4731 человек, претендующий на германское гражданство, но не имеющий доказательств о принадлежности их в прошлом к германскому гражданству11.
Германская сторона оперировала совершенно иными цифрами. Так, в ходе своего визита в Москву К.Аденауэр вел речь о 130 тыс. написавших в Германию немцах, которые хотели бы переселиться из СССР. Всего же за два года, прошедших со времени того визита, ФРГ передала советской стороне списки, включавшие 7 тыс. фамилий. Результаты проверки показали, что из 5044 человек, указанных в этих списках, 3848 являются гражданами Советского Союза, причем 3001 из них были уроженцами СССР и вообще никогда не состояли в германском гражданстве. В списки попадали фамилии и тех людей, которые не имели вообще никакого отношения к немцам12.
243
Об этом говорил на следующем заседании делегаций 30 июля 1957 г. Семенов: «Как известно, в Советском Союзе, наряду с лицами других национальностей, проживает немало лиц немецкой национальности. Но это не германские граждане, а постоянно проживающие в Советском Союзе граждане СССР. Естественно, не может быть и речи о каком-то соглашении с ФРГ о перемене гражданства в отношении этих лиц. ...Не может быть и речи о рассмотрении нами предложений, которые фактически оправдывают или признают правомерными преступления и чудовищные злодеяния гитлеровских оккупантов в Советском Союзе по отношению к советским гражданам. В выступлениях г-на посла Лара почему-то употреблялись на прошлом заседании такие выражения по отношению к гитлеровской армии, как «наши войска», «наша армия», а также имела место попытка обелить политику гитлеровских оккупационных властей на территории Советского Союза, по крайней мере, по отношению к советским гражданам немецкой национальности или так называемым «фольксдойче». Мы решительно отвергаем подобного рода попытки...» .
В ответном слове Лар заявил, «что он расценивает позицию советской делегации по вопросу о репатриации как совершенно негативную и что для него такая позиция явилась якобы неожиданностью». Он утверждал, что проблема репатриации является главной проблемой в отношениях между СССР и ФРГ и что отклонение советской стороной предложений правительства ФРГ по вопросу о репатриации, внесенных на настоящих переговорах, создает «мрачные перспективы» для этих переговоров .
На следующий день, 31 июля, министр иностранных дел СССР А.Громыко принял Лара для того, чтобы заявить ему: «Я вновь хочу подчеркнуть, что в Советском Союзе нет никаких германских граждан и что спекуляции на этот счет лишены всяких оснований»1 .
IV
Переговоры, не успев начаться, оказались, таким образом, под угрозой срыва. Хаас характеризовал позицию советской делегации как провокацию16. А пресса всего мира раструбила о том, что переговоры прерваны17. Лар вылетел в Бонн для личного доклада в министерстве иностранных дел ФРГ.
В этот момент внешнеполитическое ведомство Западной Германии принимает принципиальное решение: ни при каких обстоятельствах московские переговоры не будут сорваны по инициативе германской стороны .
Глава ведомства фон Брентано предпринял максимум усилий по предотвращению всяческих демаршей в отношении СССР,
244
которые, по его мнению, могли бы вызвать дополнительные нежелательные осложнения в решении столь деликатного вопроса, как репатриация. 5 августа 1957 г. он узнает, что министр по делам изгнанных, беженцев и пострадавших в войну Т.Оберлендер, воспользовавшись вынужденным перерывом в ходе переговоров в Москве, дал по этому поводу пространное интервью журналу «Шпигель», где не стеснялся в выражениях в адрес СССР. Фон Брентано был в ярости, и об этом свидетельствует его письмо Т.Оберлендеру с требованием немедленно изъять интервью из редакции и не допустить его опубликования19.
9 августа Л ар вернулся в Москву, а 12-го переговоры возобновились. В ходе заседания германский посол по особым поручениям в присутствии Громыко и Хааса передал Семенову вербальную ноту, в которой содержались следующие утверждения: «Федеральное правительство считает... необходимым указать вновь на то, что вопрос возвращения немцев на родину является проблемой гуманности, которой Федеральное правительство придает особенно важное значение. Речь при этом не идет о материальных ценностях, и Федеральное правительство намеревается вести эти переговоры исключительно с целью удовлетворить желание лиц, ставших жертвой трагического развития событий... Федеральное правительство открыто заявляет, что проблемы, касающиеся людей, ему ближе, чем экономические проблемы»2 .
Перерыв был на пользу и советской стороне, потому что на сей раз и ее представители воздержались от резких заявлений, а Семенов не повторил ни слова из того, что сказал по вопросу о репатриации ранее. Он подчеркнул: его правительство не хотело бы заключать особое соглашение по этому поводу, можно ограничиться практическими действиями СССР в отношении выезда подлежащих этому лиц, и сказал, что компетентные органы еще раз внимательно изучат уже переданные германской стороной списки21.
На следующий день, 13 августа, Л ар еще более доходчиво объяснил советским партнерам, почему вопрос о репатриации будет обсуждаться на переговорах: «...Он понимает, что советская сторона не может выполнить всех пожеланий правительства ФРГ так же, как делегация ФРГ не может выполнить всех пожеланий советской стороны, например, по вопросам торговли. Однако он не видит, как дальше можно было бы вести переговоры на такой базе, когда одна сторона заявляет, что не существует вопроса, который интересует другую сторону» .
16 августа прошло заседание обеих делегаций по консульским вопросам и вопросам репатриации. На нем германская сторона
245
избрала новую тактику: в своем заявлении Лар более конкретно обрисовал те категории людей, которые подлежали бы выезду в Германию в первую очередь: специалисты с германским гражданством, находящиеся после завершения сроков их трудовых контрактов в Сухуми, где они работали на секретном объекте; немцы из Кенигсберга и Мемеля; немцы из Эстонии, Латвии, Литвы, Волыни, Бессарабии и Северной Буковины.
И далее Лар заявил: «Я теперь подхожу к проблеме, трудность которой, как я сразу хотел бы подчеркнуть, полностью осознает Федеральное правительство. Речь идет о советских гражданах немецкой национальности, которые приобрели во время войны германское гражданство. ... Мы далеки от мысли делать какие-либо правовые выводы из факта нападения Гитлера на Советский Союз. Для Федерального правительства остается, однако, моральной обязанностью, которую оно не может снять с себя, - устранить последствия того времени, насколько это сейчас еще возможно» .
Этот момент в переговорах был одним из решающих, поскольку ставился принципиальный вопрос о том, как именно будет осуществляться репатриация: исходя из общих оснований в отношении всех подпадающих под обсуждение лиц или в индивидуальном порядке. Об этом Семенов прямо спросил Лара .
Лар вновь вылетел для консультаций в Бонн .
V
Переговоры были продолжены 26 августа. Но успех не сопутствовал им. Семенов настаивал на обсуждении только экономических и торговых вопросов . Лар передал Семенову записку, в которой предлагал вновь прервать переговоры .
3 сентября 1957 г. советская сторона дала свой ответ, который не содержал ничего нового: «В ходе переговоров выяснилось, что делегация ФРГ хотела бы обсуждать не практические вопросы, которые могут возникать при осуществлении мероприятий по репатриации отдельных германских граждан из СССР... а пыталась выступить в роли стороны, предъявляющей какие-то права на советских граждан - немцев по национальности. Естественно, что советская делегация не пошла, да и не могла пойти на обсуждение с делегацией ФРГ подобных вопросов, касающихся советских граждан, ибо эти вопросы являются исключительно внутренним делом Советского Союза... Проблемы репатриации германских граждан из СССР в настоящее время уже не существует»
В переговорах наступил вынужденный перерыв. Чтобы убить время, Лар осматривал достопримечательности Москвы и Подмос
246
ковья, встречался с аккредитованными в советской столице дипломатами из других стран. Особенно откровенным был его разговор с послом США Томпсоном. Тот полагал, что «Советы никогда не отдадут так называемых поволжских немцев и административных переселенцев» . Он даже не мог себе представить, чтобы по такому скользкому вопросу, как репатриация, СССР способен заключать соглашения с «капиталистами».
Лар и Хаас тем не менее упорно работали над составлением документов, в которых пытались найти новые и новые аргументы в защиту позиции ФРГ: исторические аналогии и текущая дипломатическая практика, логические умозаключения и поиски лазеек в материалах советской делегации, - все шло в ход для того, чтобы вернуть переговоры в русло нормальных обсуждений, пусть спорных, но все равно существующих и требующих своего решения проблем.
25 сентября германская делегация передает памятную записку, в которой вновь разъяснялась позиция правительства ФРГ\ Одновременно статс-секретарь министерства иностранных дел ФРГ Хальштейн встретился в Бонне с журналистами. Он, как бы в довершение к официальному документу, переданному Семенову Л аром, изложил иные, более эмоциональные основания для защиты точки зрения Федерального правительства на репатриацию. Западная Германия исходила, по его словам, из следующих принципов: гуманности; взаимности (взамен ФРГ готова была отправить в СССР пожелавших этого советских граждан и лиц без гражданства); добровольности; принадлежности к гражданству . Характерно, что принцип принадлежности к германскому гражданству был поставлен в самый конец этого перечисления.
Тем временем один вхожий в посольство СССР боннский журналист был проинформирован в дружеской беседе первым секретарем посольства Славиным о том, что советская сторона оптимистически смотрит на перспективы переговоров в Москве, в том числе и по вопросу о репатриации .
16 октября последовал и официальный советский ответ на германское послание от 25 сентября. Настаивая на первоочередности установления экономических отношений, подписания консульского соглашения, советская сторона предполагала вернуться к изучению вопроса о выезде германских граждан из СССР . Лар вновь вылетел для консультаций в Бонн.
В его отсутствие Хаас собрал пресс-конференцию, на которой довольно жестко критиковал советскую позицию по проблеме репатриации. Бонн и находившийся там Лар были вне себя от гнева по поводу самоуправства посла.
247
VI
Переговоры продолжились заседанием 12 ноября, когда Семенов прямо заявил: «Обе стороны должны иметь в виду, что советские эксперты не намерены заключать соглашения по репатриации». «Прошелся» он и по Хаасу, сказав, что все его выступления перед журналистами - курам на смех .
15 ноября германская сторона передала новый список с фамилиями желающих выехать в ФРГ немцев. Этот список «14 отдельных случаев» признавал тем самым, что советское предложение о рассмотрении выезда в рамках «отдельных случаев» принимается. В перечень вошли фамилии: имперского немца - германского гражданина; бывшего жителя Восточной Пруссии, мемельского немца; переселенца по договору (германо-латышский договор); имперского немца с двойным гражданством; бывшей жительницы Восточной Пруссии с двойным гражданством; двух мемельских немцев с двойным гражданством; четырех переселенцев по договору с двойным гражданством; мемельского немца с двойным гражданством в рамках воссоединения семей; административного переселенца с двойным гражданством .
Сам этот список показывал, какая огромная работа стоит за подготовкой требований о репатриации, какое дипломатическое искусство продемонстрировала германская сторона, чтобы максимально полно отразить категории людей, стремящихся выехать из СССР, а также тактическую хитрость, поскольку список должен был стать на этой стадии переговоров пробным камнем для выявления советской позиции по каждой из групп потенциальных мигрантов.
После того, как советская сторона приняла документ к рассмотрению, переговоры, в первую очередь по вопросам торговли и консульского соглашения, начали продвигаться с невиданным ранее динамизмом. В декабре германская сторона была уведомлена, что семь человек из 14 получат разрешение на выезд из СССР. Самый «интересный отдельный случай» - административный переселенец нуждался, по заявлению советской стороны, в дополнительной проверке . В ответ был передан следующий список из 100 человек. Таким образом, всего к рассмотрению компетентными органами СССР поступило 214 «случаев».
Особым было заседание делегаций 17 декабря. Все вдруг почувствовали, как изменилась атмосфера переговоров. Значительно улучшали самочувствие дипломатов приближавшиеся Рождество и Новый год. Кроме того, многомесячное тесное общение русских и немцев сделало свое дело: возникли вполне объяснимые человеческие симпатии. Впервые обсуждение вопроса о репатриации
248
проходило по-деловому спокойно, а сам этот вопрос не вызвал никаких возражений у обеих сторон. «По большей части наши желания по репатриации «старых» германских граждан, включая жителей Восточной Пруссии, Мемеля и переселенцев по договору, а также административных переселенцев в рамках воссоединения семей, исполняются», - докладывали по инстанциям в Бонне руководители Лара и Хааса 7. В переговорах был объявлен перерыв до 31 января 1958 г.
VII
Трудно давшиеся переговоры по немецкой проблеме интенсифицировали репатриацию представителей многих других национальностей. Среди них были и поляки. В ходе беседы в советском МВД приехавший в это время с визитом министр внутренних дел ПНР В.Виха поднял вопрос о переезде в Польшу его соотечественников, находившихся на территории СССР. Он мотивировал свое обращение также и тем, что западные области его страны остаются мало заселенными после выезда оттуда немцев. Если советская сторона, подчеркнул он, затрудняется назвать, сколько поляков, имеющих право на репатриацию, находится в СССР (а по сведениям польской стороны таких людей было около 500 тыс.), то было бы, по его мнению, целесообразно провести репатриацию лиц, желающих выехать в Польшу (а таких лиц, по тем же источникам, было около 300 тыс.)38. К 1 января 1958 г. советские органы выдали разрешение на возвращение в Польшу 73 488 лицам польской и еврейской национальности; на рассмотрении находилось еще 24 262 заявления . *
Возобновившиеся переговоры с немцами и им дали положительные ответы: из 214 человек, значившихся в списках, 127 получили разрешение на выезд. 113 кандидатур было отклонено . А затем позиция СССР была уточнена: в Германию могут быть отпущены германские граждане, в первую очередь из Восточной Пруссии (около 1000 человек), еще 12 тыс. из Мемеля получат разрешение только после проверки, что они действительно немцы. 3000 переселенцев по договору должны подавать заявления только в рамках воссоединения семей . Шансы этих последних на выезд более детально были охарактеризованы на заседании 10 марта 1958 г.: поскольку переселенные с 1939 по 1941 г. в Германию лица немецкой национальности родились по большей части в Советском Союзе, их запросы будут рассматриваться только в индивидуальном порядке .
В середине марта началась уже окончательная отработка соглашения о торговле и консульского соглашения. Наконец наступил важный момент парафирования документов. Если все остальные
249
акты, а именно: Соглашение об общих вопросах торговли и мореплавания, консульский договор, долгосрочное соглашение о товарообмене, Протокол о товарообмене на 1958 г., - были 8 апреля торжественно подписаны, как и полагается, руководителями обеих делегаций, то договоренность о репатриации подтверждалась устно. Заранее Семенов и Лар определили эту процедуру, столь необычную для дипломатического протокола, а затем в присутствии приглашенных ее осуществили. Сначала Семенов выступил с советским заявлением4 . Затем это заявление после вступительного: «Я принял к сведению Ваше устное заявление, которое гласило», слово в слово было повторено Ларом. От имени Федеративной Республики Германия он сделал аналогичное заявление.
Это был большой успех миссии Лара. Внешнеполитическое ведомство ФРГ именно так оценивало результаты переговоров и в тот же день, 8 апреля, разослало циркулярное письмо во все свои представительства за рубежом44.
На следующий день, 9 апреля, состоялся прием для обеих делегаций по случаю завершения переговоров. На нем присутствовали министры, дипломаты высокого ранга. Пришел и А.Микоян. Ему предстояло через две с половиной недели подписывать в Бонне соглашения, парафированные руководителями делегаций накануне. Он долго беседовал с Ларом, а затем сделал более чем примечательное заявление, поставив в зависимость решение проблемы воссоединения семей от всего комплекса отношений между Москвой и Бонном45. Немцы, однако, трезво оценивали ситуацию и полагали, что ждать от СССР разрешения на выезд многих из числа административных переселенцев, не приходится, но исходили из того, «что, как и в случае с военнопленными, Советы будут держать свое слово. Им должно быть ясно, что осуществление торгового соглашения и политический кредит находятся в теснейшей связи»46.
VIII
Переговоры 1957-1958 гг. многое изменили в положении двух государств. Для российских же немцев они стали своего рода новым рубежом, за которым могла начаться реабилитация. Для Германии, которая добилась своего, это означало и возможность существенного прогресса в отношениях с СССР при решении таких проблем, как объединение страны.
Однако ни объединения, ни напрямую связанной с ним реабилитации немцев в Советском Союзе не последовало. Почему?
Ответ на этот вопрос мы найдем, должно быть, тогда, когда проясним иные, затрагивающие глубинные противоречия между
250
нашими странами проблемы. И среди них самой главной может быть такая: почему Федеративная Республика, как страна дипломатической инициативы, избрала для переговоров с СССР единственный вариант реабилитации немцев в Советском Союзе -выезд?
Сегодня, по прошествии четырех десятков лет после тех исторических переговоров Лара - Семенова мы знаем, что массовый выезд немцев из СССР состоялся. А реабилитация?
Примечания:
1 Politisches Archiv des Auswaertiges Amtes (PAAA). Abt. 7. Aktengr. 704. Aktenzeich. 82.04. Bd. 487. Zeittafel.
2 Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 0757. 1957 г. Оп. 2. Папка 9. Д. 16. Л. 9.
3 Там же. Л. 12.
4 Архив Президента Российской Федерации (АП РФ). Ф. 3. Оп. 64. Д. 953. Л. 137.
5 PAAA. Abt. 7. Aktengr. 704. Aktenzeich. 82.04. Bd. 486. Telegramm aus Moskau vom 23.7.1957.
6 АВП РФ. Ф. 0757. 1957 г. Оп. 2. Папка 10. Д. 17. Л. 44-45.
7 АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 955. Л. 47-49.
8 АВП РФ. Ф. 0757. 1957 г. Оп. 2. Папка 10. Д. 17. Л. 71-72.
9 Там же. Л. 19-20.
10 Там же. Папка 9. Д. 16. Л. 44.
11 Там же. Л. 52-53.
12 АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 955. Л. 60-61.
13 Там же. Л. 55-56.
14 АВП РФ. Ф. 0757. 1957 г. Оп. 2. Папка 10. Д. 17. Л. 87.
15 АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 955. Л. 73.
.16 PAAA. Abt. 7, Aktengr. 704. Aktenzeich. 82.04. Bd. 486. Telergamm aus Moskau vom 31. Juli 1957.
17 Ibid. Telergamm aus Paris vom 1. August 1957.
18 Ibid. Diplogerma Nr. 363 vom 1. August 1957.
19 Ibid.
20 АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 955. Л. 98, 101.
21 PAAA. Abt. 7. Aktengr. 704. Aktenzeich. 82.04. Bd. 486. Telegramm aus Moskau vom 12. August 1957.
22 АВП РФ. Ф. 0757. 1957 r. On. 2. Папка 10. Д. 18. Л. 16.
23 АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 955. Л. 133 - 134.
24 АВП РФ. Ф. 0757. 1957 г. Оп. 2. Папка 10. Д. 18. Л. 26.
25 PAAA. Abt. 7. Aktengr. 704. Aktenzeich. 82.04. Bd. 486. Telegramm aus Moskau vom 18. August 1957.
26 Ibid.Funktelegramm aus Moskau vom 26. August 1957.
27 Ibid.
28 Ibid. Bd. 487. Ferngespraech aus Moskau vom 3. September 1957 (русский текст приложен).
29 Ibid. Bd. 486. Telegramm aus Moskau vom 4. September 1957.
30 АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 956. Л. 18-21.
31 PAAA. Abt. 7. Aktengr. 704. Aktenzeich. 82.04. Bd. 487. Aufzeichnung Nr. 313-22.50/94.29-2174.
251
61 Ibid. Aufzeichnung.
33 Ibid. Delegationstelegramm vom 16. Oktober 1957.
34 Ibid. Protokoll der Sitzung vom 12.November 1957. В немецком переводе высказывание Семенова звучит еще смешнее, чем по-русски: «Ueber das Verfahren von Herrn Haas haetten in der Sowjetunion die Huehner gelacht...»
35 Ibid. Bd. 489d.
36 Ibid. Bd. 487. Fernschreiben aus Moskau vom 15. Dezember 1957.
37 Ibid.
38 ЦХСД. Ф. 89. Перечень 67. Док. 2. Л. 5.
39 Там же. Л. 1.
40 PAAA. Abt. 7. Aktengr. 704. Aktenzeich. 82.04. Bd. 487. Fernschreiben aus Moskau vom 8. Februar 1958.
41 Ibid. Bd. 489c. Fernschreiben aus Moskau vom 15. Februar 1958.
42 Ibid. Aufzeichnung.
43 Поскольку документ никогда не публиковался, а русский источник не обнаружен, скорее всего из-за того, что еще остается закрытым для исследователей, мы приводим его в переводе с немецкого: «В ходе переговоров между правительственными делегациями Союза Советских Социалистических Республик и Федеративной Республики Германия о вопросах развития отношений между обеими странами обсуждались также и вопросы, которые связаны, с одной стороны, с выездом к настоящему времени находящихся в Федеративной Республике советских граждан и, с другой стороны, с выездом немецких граждан из Советского Союза в Федеративную Республику в качестве отдельных случаев. Касающееся этих вопросов соглашение находит свое отражение в подготовленном для публикации коммюнике по итогам переговоров.
Кроме того, советская делегация уполномочена сделать устное заявление о том, что советская сторона будет проверять практические вопросы и выносить позитивные решения по просьбам германских граждан, которые обладали германским гражданством к 21 июня 1941 г., если таковые сегодня еще находятся на территории Советского Союза, о выезде со своими супругами и детьми из Советского Союза в Федеративную Республику в рамках отдельных случаев. Эти лица также должны обладать германским гражданством, полученным до 21 июня 1941 г. Это соглашение не затрагивает лиц не немецкой национальности, которые переселились в Мемельскую область после 1918 г. Выше сказанное не затрагивает тех лиц, которые на основании заключенных с 1939 по 1941 г. договоров переселились в Германию и имеют советское гражданство. Советская сторона при проверке запросов этих персон будет принимать во внимание следующее:
Советская сторона готова рассматривать позитивно просьбы этих лиц о выезде в Федеративную Республику в индивидуальном порядке в соответствии с советским законодательством. Это имеет отношение к тем лицам, которые имеют в Федеративной Республике семьи или ближайших родственников, а также к лицам, чьи семьи происходят из Германии. Для смешанных семей вопрос о выезде этих лиц будет рассматриваться с учетом конкретных обстоятельств с принятием во внимание интересов семьи или отдельных членов семьи. Настоящее соглашение не распространяется на лиц, находящихся на территории Советского Союза под судом или отбывающих наказание по приговору суда.
Советская делегация принимает к сведению заявление делегации Федеративной Республики Германия, сделанное в ходе переговоров, что, со своей стороны, Федеративная Республика Германия выражает готовность проверять и по возможности решать позитивно практические вопросы, возникающие в связи с запросами советских граждан о выезде из Федеративной Республики в Советский Союз, и то, что данное соглашение распространяется на всех советских граждан,
252
которые находятся на территории Федеративной Республики вследствие войны, а также их супругов и детей.
Обе стороны заявили в ходе переговоров, что они придерживаются принципа воссоединения разлученных в результате последней войны семей в случае, если обе стороны едины в том, что данное воссоединение соответствует их законодательству.
Обе стороны согласились также с тем, что сотрудничество обществ Красного Креста обеих стран будет продолжено» // Ibid. Bd. 488. Fernschreiben aus Moskau vom 8. April 1958.
44 Ibid. Telegramm an alle diplomatischen Vertretungen vom 8. April 1958. 4j Ibid. Fernschreiben aus Moskau vom 10. April 1958. 46 Ibid. Aufzeichnung.
А.Паповян, Е.Паповян, Москва
«Проводить профилактическую, разъяснительную работу..,» (КГБ перед проблемой немецкой эмиграции. Эпизод 1957 г.)
Публикуемые документы 1957 г. из фонда Генеральной прокуратуры СССР в ГАРФ свидетельствуют о реакции властей на один из первых послевоенных всплесков несанкционированной «эмиграционной» активности советских немцев.
Переписка была инициирована письмом Красноярского УКГБ в краевую прокуратуру, в котором ставился вопрос о возможности привлечения к уголовной ответственности активистов, подготавливающих выезд немцев-репатриантов за рубеж. Согласно письму, желание переселиться в ФРГ выразили более тысячи человек.
Рост надежд российских немцев на выезд в Германию был вызван изменениями в политике советского руководства. В 1957 г. происходит смягчение внутриполитического курса, активно идет процесс пересмотра дел осужденных по политическим обвинениям. С немцев, высланных из европейской части СССР в 1941 г., снят режим спецпоселения. Властями высказана идея мирного сосуществования двух систем, налаживаются отношения с капиталистическими странами и уделяется большое внимание имиджу СССР за рубежом. В 1955 г. после визита в СССР канцлера Западной Германии начинается «потепление» советско-германских отношений.
Для карательных органов в этот период советские немцы являлись, с одной стороны, репрессированным ранее народом, «подозрительной» категорией, включавшей бывших спецпоселенцев
253
и заключенных, «пособников» и «фашистских агентов», отпущенных в связи с новыми веяниями на свободу. С другой стороны, это - советские граждане, обязанные быть лояльными к власти и жить в Советской стране.
До 1953 г. трудно представить себе ситуацию, в которой всевластные органы госбезопасности запрашивали бы разъяснения и указания у прокуратуры (хотя формально именно на прокуратуре лежала обязанность следить за соблюдением законов, а следовательно, и трактовать их). Более того, нам не известны случаи подобных обращений КГБ за разъяснениями в прокуратуру и в последующие годы.
По нашему мнению, столь необычный для КГБ шаг был вызван особым стечением обстоятельств лета 1957 г.
Письмо У КГБ датировано 18 июня 1957 г. В это время шла подготовка второго визита канцлера ФРГ в Москву, результатом которого должно было стать заключение договора о торгово-экономическом сотрудничестве. Немецкая сторона настаивала на обсуждении вопроса о разрешении эмиграции в ФРГ, шел торг относительно категорий, которым будет позволено выехать2. Немцы, о которых шла речь в письме УКГБ - это советские граждане, оказавшиеся в годы войны на оккупированных территориях и пожелавшие остаться в Германии. Часть из них получила тогда германское гражданство, т.е. на переговорах с ФРГ эта категория рассматривалась как довольно спорная (это не были граждане Германии, никогда не имевшие советского гражданства, но это были и не поволжские немцы, никогда не имевшие гражданства германского).
Глава Красноярского УКГБ А.И.Воронин3 не мог не понимать, что передаваемые в посольство ФРГ списки желающих эмигрировать, скорее всего будут использованы на переговорах. Кроме того, в конце июля 1957 г. в Москве должен был состояться Международный молодежный фестиваль, и ограничить контакты советских немцев с их зарубежными соотечественниками было бы еще сложнее. Для УКГБ эмиграционная активность являлась в тот момент не только «враждебной», но и крайне несвоевременной. Сложилась ситуация, не реагировать на которую было невозможно, но как действовать - непонятно: неясно, считать ли этих немцев «нашими» или их вот-вот решат отпустить; можно ли арестовывать немцев накануне визита Аденауэра, следует ли вообще арестовывать за подобные действия. Во второй половине 1950-х гг. применение политических статей Уголовного кодекса (УК) было проблематичным. У властей еще не было четких представлений о том, в каком случае нужна «изоляция», а в каком «разъяснительная» работа, регламентация требовала времени.
254
Ситуация осложнялась конфликтом в руководстве страны (в июне 1957 из Президиума ЦК КПСС была выведена т.н. «антипартийная группа»). У КГБ нуждалось в инструкциях, но Воронин, очевидно, не хотел обращаться в это время в ЦК.
Мы не располагаем сведениями о переписке УКГБ со своим начальством, но можно предположить, что Воронин не хотел, чтобы ответственность за «попустительство враждебной деятельности» или «необоснованное осуждение советских людей»4 в сочетании с «вредительством в области внешней политики»,- кто знает, как это расценят через месяц или полгода, - в какой-то степени лежала на его учреждении. Как «меру предосторожности», видимо, можно расценить и то, что письмо подписано заместителем Воронина5 и адресовано местному прокурору, т.е. теперь «наверх» вынужден был обращаться прокурор области.
Действуя в духе времени (массовые процессы не практиковались), УКГБ предлагает арестовать лишь несколько человек, но сопровождает свое предложение невероятной фразой о том, что немцы совершают «контрреволюционное преступление», для которого нет статьи в УК. Стоит ли за этим стремление избежать упреков в неверной трактовке УК (читай: линии партии) или просто желание хоть как-то объяснить столь необычный шаг - обращение в прокуратуру?
Но и сотрудники прокуратуры не сочли нужным брать ответственность на себя.
Прокуратура Красноярского края переслала письмо в прокуратуру республики , а та, в свою очередь, в Прокуратуру СССР с сопроводительным письмом, несколько иначе описывающим события: вся эмиграционная активность названа следствием «провокационных действий» граждан ФРГ и, следовательно, проблемой не прокуратуры, а МИДа и КГБ.
Прокуратура СССР, судя по «Справке», подготовленной для заместителя Генпрокурора, обратилась за консультацией в союзный КГБ, представители которого заявили, что постановка вопроса о привлечении к уголовной ответственности активистов по выезду российских немцев в Германию является «по существу незаконной» и следует ограничиться «профилактической работой». Более того, соответствующие инструкции по их ведомству уже разосланы. Примечательно, что датированы они тем же 18 июня 1957 г., что и письмо Красноярского УКГБ.
Переговоры с Германией продолжались, и, возможно, поэтому Прокуратура СССР в ответе подчиненным выражается довольно обтекаемо: не судить за желание эмигрировать, если не совершено «антисоветских действий», поскольку подробные указания уже были даны союзным КГБ.
255
Приложение
Письмо заместителя начальника Управления КГБ по красноярскому краю генерал-лейтенанта А.И.Воронин Прокурору Красноярского края Н.В.Боровкову
при Совете Министров Союза ССР по Красноярскому краю отдел: шестой
18 июня 1957 г. № 11/2-532. гор. Красноярск]
В судостроительном заводе имени Побежимова, а также на других предприятиях г.Красноярска работает значительное число немцев-репатриантов, направленных после окончания Отечественной войны на жительство в г.Красноярск.
Указанные немцы в основном являются уроженцами Одесской и Житомирской областей.
При оккупации этих областей немецко-фашистскими войсками в 1941 г., немецкое население, не успевшее или не пожелавшее эвакуироваться в восточные районы СССР, было учтено немецко-фашистскими властями, а позднее было вывезено в Польшу, а затем в Германию. В Польше и Германии часть лиц из указанных немцев работала в сельском хозяйстве, часть - в промышленности, некоторые лица были призваны на службу в немецко-фашистскую армию, причем большинство из них принимало германское гражданство.
В декабре 1945 г., в порядке репатриации, указанные немцы из Германии прибыли в г.Красноярск, где были трудоустроены, и часть из них беспрерывно, с 1945 г., работает и проживает в Красноярске.
В Краевое Управление КГБ поступают данные о том, что среди немцев-репатриантов за последнее время возбуждены вредные, массовые иммиграционные настроения. Свыше тысячи немцев изъявили желание выехать из Красноярска в Западную Германию, причем их заявления отправлены нелегально, через их представителей, в посольство Западной Германии в Москве.
Выясняя причины зарождения массовых иммиграционных настроений, нами установлено, что отдельные враждебно настроен
[Штамп: СССР Управление Комитета государственной безопасности
[Сов.секретно. Литер «А» Экз. М> 1]
Прокурору Красноярского края тов. Боровкову Н.В.
256
ные немцы давно вынашивают такие настроения. Имея переписку с лицами, проживающими в Западной Германии, они в 1956 г. получили несколько провокационных писем, в которых давались практические указания на возбуждение среди немцев иммиграционных настроений и установление связи с посольством ФРГ в Москве, и распространили их среди немцев-репатриантов.
В одном из таких писем, полученном Бухгольцем Германом и Минихом Адольфом, говорилось:
«Для всех немцев, обиженных судьбой»
Германия, Пауль Шанбрунн 206 Вартгейм-Ганновер (англ. зона) Эрих Эбествалл 14. ...Вы должны иметь мужество и надежду. Мы здесь думаем о Вас и не забудем, пока Вы не вернетесь домой. Скажите всем, что мы ничего не упустили, чтобы вернуть Вас... От Вас многое может зависеть. Посольство устроилось в Москве. Я советую Вам написать туда, и Вы получите все нужные бумаги, которые дадут Вам право на выезд из России в Германию. Пишите по адресу: Москва, Посольство ФРГ, доктору Гаас Виль...»
Указанные провокационные призывы были положительно восприняты отдельными немцами, которые в прошлом являлись активными немецко-фашистскими пособниками - Файст, Ригерт, Гипфнер. Последние предприняли практические организационные действия, направленные на осуществление провокационных указаний.
Свыше тысячи немцев поддались этой провокации и стали изъявлять желание выехать из СССР в Западную Германию.
С мая 1956 г. разновременно в Москву выезжал ряд лиц, делегированных немцами для переговоров с представителями посольства ФРГ в отношении возможности выезда в Западную Германию.
Возбуждение массовых иммиграционных намерений среди немцев-репатриантов (распространение провокационных писем, призывающих к иммиграции) и организационная деятельность отдельных немцев по установлению контакта с посольством буржуазного государства, сбора подписей лиц, вынашивающих иммиграционные настроения, доставка в посольство сведений о большой массе советских граждан, желающих иммигрировать за границу (нелегальная консульская деятельность) является, по нашему мнению, общественно-опасным действием, направленным на ослабление Советского государства - контрреволюционным преступлением. Однако это общественно-опасное действие прямо не предусмотрено Уголовным кодексом РСФСР.
257
В связи с вышеизложенным, просим Вас выяснить и сообщить, не являются ли действия инициаторов и организаторов возбуждения массовых иммиграционных намерений среди советских граждан незаконными и не подпадают ли они под соответствующие статьи существующего Советского законодательства.
о
Зам. Начальник Управления КГБ при Совете Министров СССР
по Красноярскому краю Генерал-лейтенант [подпись] (А.Воронин)
Фрагмент сопроводительного письма (к письму УКГБ) заместителю Генерального прокурора СССР Д.Е.Салину9 от заместителя Прокурора РСФСР Узунова. Документ датирован 17 июля 1957 г.1
<...> около 1000 чел. граждан СССР немецкой национальности б.репатрианты, проживающие в г.Красноярске нелегально, подали заявления в посольство Федеративной Республики Германия в отношении выезда их из СССР в Западную Германию и принятия гражданства ФРГ.
Указанные действия, как сообщается в письме, явились следствием проведения провокационных действий со стороны отдельных немцев, проживающих в Западной Германии, и работников посольства ФРГ в г.Москва.
В связи с тем, что поставленный в письме вопрос может быть решен Министерством иностранных дел СССР и КГБ при СМ СССР, поэтому данное письмо направляю на Ваше разрешение.
<...>
[Резолюция Д.Е.Салина на письме Узунова]11: т. Самсонову
Выяснить в КГБ и подготовить соответствующий ответ. Кроме того, обсудить возможности информации МИД.
Справка, подготовленная сотрудником Отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Прокуратуры СССР В.Самсоновым для Д.Е.Салинау датированная 3 августа 1957 г.
Справка
По поводу письма УКГБ по Красноярскому краю говорил лично с начальниками отделов 2-го Главного Управления КГБ при СМ СССР тт.Ворониным1 и Бескровным14 и ознакомился с некоторыми документами, касающимися этого вопроса.
258
Товарищи Воронин и Бескровный заявили, что постановка вопроса, изложенная в письме УКГБ, о привлечении к уголовной ответственности «ходаков» [так в тексте] или «курьеров» из числа немцев является неправильной, да и по существу незаконной.
В письме КГБ при СМ СССР от 18.06.57 № 2/9 - 2558, направленном в 42 адреса, в т.ч. и начальнику УКГБ по Красноярскому краю, указывается, что среди немцев необходимо проводить профилактическую, разъяснительную работу, чтобы они не собирали анкеты и не посылали своих ходаков [так в тексте] в Москву в Посольство ФРГ.
Репатриированные немцы, проживающие в Красноярском крае, а также в других областях и республиках, являются гражданами СССР и согласно ряда нот Советского правительства правительству ФРГ эти немцы не подлежат выезду в ФРГ. Согласно существующего положения, в ФРГ могут выехать лишь те немцы, которые до 1939 г. проживали в Прибалтике, в Калининградской области и имели германское гражданство.
МИД СССР неоднократно информирован Комитетом Госбезопасности по этому вопросу.
3 августа 195715.
Фрагмент ответа Прокуратуры СССР заместителю Прокурора РСФСР Узунову, подписанного Д.Е. Салиным, 8 августа 1957 г., второй экземпляр
<...>
Рассмотрев письмо начальника УКГБ при Совете Министров СССР по Красноярскому краю, Прокуратура СССР считает, что привлекать к уголовной ответственности лиц немецкой национальности за их желание выехать на жительство в ФРГ, при отсутствии какой-либо другой антисоветской деятельности с их стороны, оснований не имеется.
<...>
Примечания:
1 ГАРФ - Государственный архив РФ.
2 Визит К.Аденауэра состоялся в июле 1957 г. Переговоры продолжались до начала 1958 г. Подробнее см. статью Т.Иларионовой «Реабилитация: трудный путь из тупика», помещенную в настоящем сборнике.
3 Воронин Александр Иванович, г.р.1908, в органах НКВД с 1937 г., в 1954-1958 гг. начальник УКГБ по Красноярскому краю, генерал-лейтенант.
4 В апреле 1957 г. заместитель Воронина, А.И. Лангфанг, был арестован, а в сентябре 1958 г. осужден на 15 лет лагерей по обвинению во «вредительстве» (репрессии против членов Коминтерна). Срок отбыл полностью.
259
5 «Зам.» вписано от руки, а набранная машинописью фамилия «Воронин» оставлена. Впоследствии это вызвало некоторый разнобой: зам. прокурора РСФСР, пересылая красноярское письмо в Прокуратуру СССР, называет его письмом заместителя, а в ответе оно фигурирует как письмо начальника УКГБ. Далее переписка по этому вопросу между прокуратурами разного уровня идет на уровне заместителей.
6 На письме УКГБ есть резолюция, вероятно, краевого прокурора:
«т. Бочилло! Срочно запросить прокурора РСФСР.
21.IV.1957 [подпись]».
(Бочилло - заместитель прокурора Красноярского края.)
7 ГАРФ. Ф.8131. Оп.32. Д.5390. Л.86-88.
8 Рукописный текст дан курсивом.
9 Салин Дмитрий Ефимович, г.р.1903, член КПСС с 1928 г., в органах прокуратуры с 1933 г., в 1954-1959 гг. начальник Отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Прокуратуры СССР.
10 ГАРФ. Ф.8131. Оп.32. Д.5390. Л.85.
11 Там же.
12 Там же. Л.89-89(об.). Рукопись.
13 Однофамилец А.И. Воронина, начальника УКГБ по Красноярскому краю.
14 Бескровный Тихон Николаевич, г.р.1918, в органах МГБ с 1946 г., в 1955— 1957 гг. начальник 3-го отдела (контрразведывательная работа против Германии) 2-го главного управления КГБ при СМ СССР.
15 На документе рукописная надпись, сделанная, видимо, тем же Самсоновым: «Доложено Д.Е. Салину. Он предложил подготовить ответ т. Узунову, а в МИД СССР не сообщать, т.к. КГБ при СМ СССР посылал туда много информации по этому вопросу».
16 ГАРФ. Ф.8131. Оп.32. Д.5390. Л.90.
No comments:
Post a Comment