стадией развития национальных операций. Оказалось, что Центр не в состоянии справиться с «обработкой» постоянно увеличивающегося потока «альбомов» с мест. Одних только «альбомов», присланных с Украины, в Москве постепенно скопилось почти на 25 тысяч человек, и с февраля по сентябрь 1938 г. ни один из них не был рассмотрен. Подобная ситуация сложилась также с «альбомами» из Ленинграда, Свердловска, Челябинска, Белоруссии, Казахстана, других республик и областей. В результате в тюрьмах к заключенным, уже осужденным «по 2-й категории» (в основном по приказу № 00447) и по нескольку месяцев дожидавшихся отправки в лагеря, прибавились многие десятки тысяч новых арестованных по национальным операциям, приговоры которым не были вынесены Москвой. Свидетельства катастрофической переполненности тюрем именно весной-летом 1938 г. находим не только в официальной ведомственной переписке, но и в многочисленных мемуарах бывших заключенных.
Переполненность тюрем, с одной стороны, препятствовала расширению масштаба новых арестов, с другой - требовала структурных перемен как в организации мест заключения, так и, в первую очередь, в порядке осуждения арестованных по национальным «линиям». Все это создавало предпосылки для возможного кризиса в управлении репрессиями. Полагаем, что угроза такого кризиса сыграла определенную, хотя, конечно, далеко не первостепенную роль в принятии Сталиным решения о прекращении массовых операций (более важными были причины политического и тактического свойства).
С августа 1938 г. было запрещено оформлять дела «в альбомном порядке». (Исключение было сделано для Белоруссии, но только на один дополнительный месяц.) В Москве между тем продолжали рассматривать «альбомы», присланные в течение последнего года с мест, и отсылать их назад для исполнения приговоров. Принципиально эти усилия картины не меняли, и к сентябрю 1938 г. в Центральном аппарате НКВД СССР оставалось нерассмотренных альбомов по национальным «линиям» на 126 тысяч человек.
Согласно постановлению Политбюро от 15 сентября 1938 г. (П64/22) и изданному спустя два дня приказу НКВД № 00606, в каждой области/крае/республике были созданы «особые тройки» со специальной задачей рассмотрения «оставшихся нерассмотренных следственных дел на арестованных по к. р. национальным контингентам»34. В «особые тройки» входили начальник УНКВД, первый секретарь обкома ВКП(б) и областной прокурор. Рассматривать дела они должны были только на тех, кто в рамках национальных операций был арестован до 1 августа 1938 г. Срок их ра
61
боты определялся в два месяца. В отличие от эпохи «альбомных» операций, «особым тройкам» было запрещено рассматривать дела на иностранцев и в то же время разрешено выносить решения об освобождении обвиняемых - примечательные черты, свидетельствующие о близости окончания массовых репрессий.
Немедленно следом за приказом № 00606 на места были разосланы все альбомы. За два неполных месяца работы «особые тройки» рассмотрели но всем национальным «линиям» дела почти на 108 тысяч человек: 137 человек освободили, дела на 2711 вернули на доследование или передали в судебные органы, 105 032 человека - осудили, в том числе 72 254 (68,79%) приговорили к расстрелу.
17 ноября 1938 г. все «массовые операции» были завершены (решения Политбюро № П65/110 и № П65/116 от 16.11.1938 и 17.11.1938, Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) СНК СССР от 17.11.1938, приказ НКВД СССР № 00762 от 26.11.1938), деятельность созданных в 1937-1938 гг. «троек», «особых троек», а также Комиссии НКВД и Прокурора СССР («альбомный порядок») официально прекращена. Решения по всем следственным делам отныне, как и до августа 1937 г., должны были выноситься или судебными органами или Особым совещанием при НКВД СССР.
4.
Цифровые итоги немецкой операции представлены в таблицах 1 и 2 . Для их понимания необходимо сделать несколько предварительных пояснений.
Во-первых, они касаются осужденных, а не арестованных. Арестовано по немецкой «линии» было, конечно, больше людей (по нашим данным, примерно 65-68 тысяч), но часть из них до ноября 1938 г. осудить не успели, а часть была осуждена по другим направлениям репрессий.
Во-вторых, в таблицах содержатся сведения об осужденных только в «альбомном порядке» и «особыми тройками». Итоговыми цифровыми сведениями об осужденных непосредственно по приказу № 00439 Военной коллегией или Особым совещанием мы не располагаем (исключение - представленные выше разрозненные сведения об осуждениях германских граждан).
В-третьих, в таблице отсутствуют данные по некоторым регионам. Например, мы знаем, что к лету 1938 г. в Куйбышевской области по немецкой «линии» было арестовано около 250 человек, но данных по их осуждению нет. Возможно, они были осуждены каким-то иным образом, возможен и случайный пропуск в источниках, которыми мы пользовались.
62
Таблица 1. Приказ НКВД № 00439 («немецкая операция»). Число осужденных по СССР в «альбомном порядке» с начала операции по 15 сентября 1938 г. и Особыми тройками с 15 сентября по 15 ноября 1938 г. Разбивка по хронологии и мерам наказания*.
Дата сводки
Всего рассмотрено
в том числе
осуждено
в том числе
возвращено на доследование
передано по подсудности
в том числе
освобождено
ВМН (1-я категория)
ИТЛ (2-я категория)
в том числе
на Военную коллегию
в военные трибуналы и в суды
ИТЛ 10 лет
ИТЛ 5-8 лет
ИТЛ 3 года
прочие меры (ссылка, высылка, в т.ч. из СССР и др.)
16.11.1937
2554
2536
2294
242
74
168
18
15.12.1937
5841
5805
5064
741
339
4
398
30
6
4
2
10.01.1938
10150
10037
8597
1440
909
7
524
60
53
47
6
15.01.1938
12110
11972
10242
1730
1137
7
586
73
65
58
7
07.02.1938
15886
15700
13394
2306
1686
6
614
115
71
62
9
01.04.1938
21303
20997
17978
3019
2368
16
635
171
135
123
12
21.05.1938
24721
24222
20603
3619
2896
60
663
265
234
199
35
15.09.1938
31758
30534
24910
5624
4706
347
571
546
678
522
156
15.11.1938
56787
55005
41898
13107
10247
1913
23
924
916
826
522*
156*
40
* Данными о числе переданных Особыми тройками на Военную коллегию, в военные трибуналы и суды мы не располагаем.
Таблица 2. Приказ НКВД № 00439 («немецкая операция»). Число осужденных по СССР в «альбомном порядке» с начала операции по 15 сентября 1938 г. и Особыми тройками с 15 сентября по 15 ноября 1938 г. Разбивка по органам НКВД и мерам наказания.
Всего осуждено
к BMH
к прочим мерам наказания
в
«альбомном порядке»
Особыми тройками
всего
«альбомном порядке»
Особыми тройками
всего
НКВД
Азербайджанской ССР
146
10
60
70
31
45
76
Армянской ССР
47
-
34
34
-
13
13
БССР
355
148
95
243
22
90
112
Грузинской ССР
152
13
24
37
70
45
115
Казахской ССР
1471
299
1111
1410
6
55
61
Киргизской ССР
255
38
120
158
8
89
97
Таджикской ССР
12
1
3
4
-
8
8
Туркменской ССР
85
23
40
63
4
18
22
Узбекской ССР
284
-
114
114
-
170
170
УССР
21229
10706
7299
18005
1651
1573
3224
Башкирской АССР
386
133
149
282
43
61
104
Бурят-Монгольской АССР
10
-
7
7
-
3
со
Кабардино-Балкарской АССР
85
-
73
73
-
12
12
Калмыцкой АССР
13
-
6
6
-
7
7
Карельской АССР
8
-
8
8
-
-
-
Коми АССР
8
-
7
7
-
1
1
Крымской АССР
1625
332
1059
1391
131
103
234
Марийской АССР
92
-
68
68
-
24
24
Мордовской АССР
138
83
31
114
9
15
24
Немцев Поволжья АССР
1002
512
55
567
376
59
435
Северо-Осетинской АССР
82
-
51
51
-
31
31
Татарской АССР
98
23
37
60
33
5
38
Удмуртской АССР
3
-
2
2
-
1
1
Чечено-Ингушской АССР
38
-
32
32
-
6
6
Чувашской АССР
19
-
9
9
-
10
10
Якутской АССР
1
-
1
1
-
-
-
УНКВД
Алтайского края
3171
1760
652
2412
373
386
759
64
Всего осуждено
к ВМН | к прочим I ! мерам наказания
в
«альбом-
пом порядке»
Особыми тройками
! \
всего «альбом-пом !порядке»
Особыми тройками
всего 1
j 1
^_ !
двк
41
30
301
11
11
Краснодарского края
2895
1849
935
2784 81
30
111
Красноярского края
658
270
276
546
91
21
112;
О р д ж о 1111 к 1i дзе 13 с кого к р ая
547
100
141
241
24
282
306
Архангельской обл.
261
-
153
153
108
108
Вологодской обл.
147
10
67
77
3
67
70
Воронежской обл.
130
9
71
801 3
47
50
Горьковской обл.
608
154
80
234
172
202
374
Иваиовской обл.
137
112
-
112
25
-
25
Иркутской обл.
149
134
-
134
15
-
15
Калининской обл.
8
8
-
8
-
-
-
Кировской обл.
60
11
37
48
1
11
12
Куйбышевской обл.
0
-
-
0
-
-
-
Курской обл.
98
-
71
71
-
27
27
Ленинградской обл.
2919
2014
522
253б| 155
228
383
Московской обл.
1220
841
22
8631 316
41
357
Мурманской обл.
29
-
28
28!
1
1
Новосибирской обл.
2645
1556
992
2548
46
51
97
Омской обл.
539
-
128
128
-
411
411
Оренбургской обл.
193
54
133
187
5
1
6
Орловской обл.
136
-
54
54
-
82
82
Ростовской обл.
666
250
89
339
248
79
327
Рязанской обл.
37
6
18
24
3
10
13
Саратовской обл.
394
29
172
201
29
164
193
Свердловской обл.
4379
1251
216
1467
557
2355
2912
Смоленской обл.
242
-
76
76
-
166
166
Сталинградской обл.
1271
624
395
1019
194
58
252
Тамбовской обл.
85
42
23
65
7
13
20
Тульской обл.
171
46
-
46
125
-
125
Челябинской обл.
1626
419
1015
1434
21
171
192
Читинской обл.
94
-
86
86
-
8
8
Ярославской обл. j 117
72
11
83
26
8
34
65
j
1
Всего
к ВМН ! 1С прочим
1 мерам наказания
осуждено
в | Осо-«альбом-! бы.мн пом 1 троп-порядке» ! ками
всего i
в
«альбом-пом порядке»
Oco- j
быми ! всего трои-! ками |
ДТО ГУГБ НКВД
1688
968
-
968
720
- 720
в том числе:
6-и отдел ГУГБ
5
3
2
ж. д. им. Ворошилова
65
48
17
Горысовской ж. д.
11
9J
2
ж. д. им. Дзержинского
34
29J J
5
Закавказской ж. д.
19
i Н 7j
12
-----—-i-[
Западной ж. д. 1 2
2!
|
------1-
ж. д. им. Кагановича : 37
20 j
i i7
1
Калининской ж. д. ! 4
! 4
Кировской ж. д.
20
15
Куйбышевской ж. д.
14
5
9
ж. д. им. Молотова | 4
4
М.-Донбасской ж. д. J 9
6
3
Одесской ж. д. | 32
18
14
Октябрьской ж. д.
57
49
8
Омской ж. д.
41
15
26
Орджоннкпдзевскон ж. д.
252
36:
j 216
Оренбургской ж. д.
13
12;
! l
Северной ж. д.
14
i
10!
! 4
Северо-Донецкой ж. д.
161
152
9
ж. д. им. Сталина
643
354
289
Tain кентской ж. д.
ос
31
5
Томской ж. д.
56
54 1
2
Туркестаио-Сибнрскоп ж. д.
3
3l
Юго-Восточной ж. д.
5
s|
i
Юго-Западной ж. д.
130
81 ; j ! __ 49
—|-
__-___------1--
Южной ж. д. S 36
16 • |
20
1 1
|
---_--------------------
Южно-Уральской ж. д. j 13
121
i
ИТОГО но СССР: 55005
i 24910 16988
418981 5<i24! 7483 13107
66
Некоторые цифровые данные, приведенные в таблицах, на наш взгляд, нуждаются в комментарии.
В таблице 2 сразу же бросается в глаза сравнительно небольшое число осужденных в автономной республике Немцев Поволжья (АССР НП), оно выглядит неубедительным п явным образом контрастирует с числом осужденных по немецкой «линии» в целом ряде регионов, где немецкого населения было во много раз меньше. Однако этот факт вполне сообразуется со сталинско-ежовской логикой 1937-1938 гг.: АССР НП - зафиксированное Конституцией СССР образование, поэтому немцы, постоянно живущие там, в отличие от немцев во всех других местах их компактного проживания, - «свои», принадлежащие к «советской», а не «иностранной» национальности. Такое представление удерживалось еще некоторое время и после эпохи массовых репрессий. Так, например, в 1939 г., по сентябрьской директиве наркома обороны и изданным в ее обеспечение указаниям НКВД, к призыву в армию или не допускались вовсе или допускались ограниченно молодые люди, принадлежащие к «инонациональностям». В списке «инонациональностей» рядом с японцами, поляками, финнами, латышами и проч. были названы и немцы. Однако делалась специальная оговорка, что немцев, уроженцев АССР НП, ограничения при призыве не касаются. Согласно такой логике, в количественном отношении репрессии 1937-1938 гг. в АССР НП но немецкой «линии» не должны были быть особенно масштабными. Скорее наоборот. Между тем специфика ситуации заключалась в том, что именно традиционных «контингентов» национальных операций здесь было очень много: политэмигранты, иностранные специалисты, бывшие служащие немецких фирм, бывшие военнопленные, реэмигранты, поддерживающие или поддерживавшие ранее контакты с немецкими консульствами в СССР, и т.д. Выход, как нам кажется, нашли в том, что значительная часть арестованных по этим признакам была осуждена не в «альбомном порядке», как это предписывалось оперативными приказами по национальным операциям, а «в порядке приказа № 00447». По нашим сведениям, превысив более чем на тысячу человек выделенные Центром лимиты, «тройка» НКВД по АССР НП осудила 3027 человек к расстрелу и 2603 - к заключению в лагеря. Итоги массовых операций августа 1937 г.-ноября 1938 г. по АССР НП складываются, таким образом, из двух цифр- 5630 человек, осужденных «тройкой» по «кулацкой» операции, и 1068 человек, осужденных в «альбомном порядке» и «особой тройкой» по национальным «линиям» (кроме немецкой, польской и харбинской). Расстреляны из этих 6698 человек были 3632 (54,2 %). Чтобы назвать полные цифры осужденных в АССР НП в эпоху «большого
67
террора», мы должны были бы прибавить еще немалое число осужденных судебными органами (военными трибуналами и судами, в первую очередь спецколлегией Верховного суда АССР НП) и Особым совещанием при НКВД. Но и без этих данных, которые нам известны лишь отрывочно, очевидно, что репрессии в АССР НП были более массированными, чем в среднем по СССР. Если в целом по СССР за 1937-1938 гг. было осуждено несколько менее 1% населения (без учета депортаций, высылок и других ад-мпипстративпых репрессий), то в АССР НП процент осужденных примерно в полтора раза выше. Поэтому относительно низкие цифры осуждений по АССР НП в таблице 2 не должны вводить нас в заблуждение - они были с лихвой «компенсированы» масштабами репрессий по другим направлениям36.
К сожалению, серьезное изучение статистики репрессий 1937— 1938 гг. но АССР IIП затруднено тем обстоятельством, что республиканский НКВД находился в тот период в оперативном подчинении У НКВД по Саратовской области и цифровые сводки об арестованных и осужденных (за исключением осуждений по массовым операциям) были общими, то есть в Центр подавались от имени УНКВД по Саратовской области. Вычленить из них цифры по АССР НП не представляется возможным37.
Если в АССР НП масштаб репрессий по немецкой «линии» может быть хотя бы частично объяснен причинами идеологического порядка, то во всех остальных регионах, как нам кажется, он определялся другими факторами.
Легко было бы предположить, что масштаб репрессий зависел от численности немецкого населения в регионе. Однако это неверно. Сопоставление данных переписей 1937 и 1939 гг. с данными таблицы 2 приводит к убеждению, что прямой зависимости тут не было. В одних регионах число репрессированных по немецкой «линии» составляло 0,3-0,5% от численности немцев (Калмыцкая АССР, Коми АССР), в других - 1-2% (Казахстан, Киргизия, Оренбургская область, Орджоиикндзевскпй край, Омская область), в третьих - 8-10% (Краснодарский край, Алтайский край), есть регионы, где этот процент в несколько раз (!) выше (например, Свердловская область).
Полагаем, что в полном соответствии со смыслом национальных операций основными факторами, определявшими масштабы репрессий по немецкой «линии», были, во-первых, наличие в регионе предприятий оборонных отраслей и, во-вторых, наличие в региональной административно-территориальной структуре немецких национальных районов. При этом наиболее массовыми репрессии были там, где имели место одновременно оба эти фактора.
68
Численность немецкого населения также оказывала влияние, но не сама по себе, а лишь в сочетании с этими факторами. Например, если в регионе немецкого населения было относительно много, но оно в подавляющей части было сельским и не имело своих административно-территориальных образований, то и немецкая операция там проходила довольно вяло. Если же значительный процент немцев проживал в промышленных городах региона, то это неминуемо активизировало немецкую «линию» репрессий. То же происходило, если в регионе были немецкие районы'**.
Изложенные соображения, как нам кажется, дают некоторую основу для понимания многих из представленных в таблице 2 цифр. Но одновременно надо учитывать и так называемый субъективный фактор. Несмотря на жесткую иронисанпость в многочисленных ежовских директивах направлений репрессий, контингеп-тов, норм, процедур и т. д., в реальности очень многое зависело от руководителей УНКВД на местах, от i-ix интерпретаций этих директив, от установок, которые они давали своим подчиненным. Их личные пристрастия, например, во многом определяли, на какую из национальных «линий» (при прочих равных обстоятельствах) делать акцент, на какие дополнительные контипгепты, соответственно духу того или иного приказа, ее «расширять» и т. д.
На характер и масштаб репрессий в регионах влияли и личные амбиции начальников УНКВД (стремление делать карьеру или, наоборот, не выделяться из общей массы), их осторожность (многие старались не выходить за рамки предписанного Центром) или «инициативность», наконец, такое свойство, как личная жестокость. Последнее отражалось не только в жестокости следствия (степень ее была разной в разных регионах), но и на характере приговоров. В таблице 2 приведено число расстрелянных но регионам. Напомним, что хотя окончательные приговоры по «альбомам» выносились в Москве, но московские коррективы были обычно столь незначительными, что приговоры по сути вполне можно считать вынесенными на местах, то есть фактически местным начальником УНКВД. По всем национальным «линиям» было осуждено за весь период национальных операций 335 513 человек, из них к расстрелу 73,66%. Средний процент расстрелянных по немецкой «линии» выше - 76,17%. Но если мы посмотрим на данные по регионам, то увидим, что в одних местах расстреливали 30-40% осужденных, в других процент значительно выше, а в Краснодарском крае, Новосибирской и Оренбургской областях он составляет, соответственно, 96,1%, 96,3% и 96,8%. В этих же регионах - наивысшие проценты расстрелов и по другим «линиям». Зная, что никаких специальных инструкций в регионы па этот счет не поступало (в отличие от «кулацкой» операции, где
69
все проценты были предрешены спущенными из Москвы лимитами), невозможно объяснить эти ошеломляющие цифры чем-либо, кроме личной жестокости начальников У НКВД.
Личностными свойствами объясняются иногда и масштабы арестов по некоторым направлениям репрессий. В Свердловской области, например, было сравнительно немного традиционных «кон-тингеитов» для национальных операций. Поэтому по приказу начальника УНКВД Д.М.Дмитриева, стремившегося упрочить свой статус при Ежове, были произведены массовые аресты трудпосе-ленцев, в подавляющем большинстве русских и украинцев, ни с какой заграницей никогда не связанных. Несмотря на это, дела на них были оформлены в «альбомном порядке» но польской, немецкой, харбинской и латышской «линиям». Всех их, конечно, осудили бы, если б Дмитриев не затеял интригу против Фрииовско-го, первого заместителя Ежова. В результате Дмитриев проиграл, был обвинен в фальсификациях, а вскоре и в нарушениях «соцза-конности» и затем арестован. Таким образом, высокие цифры немецкой «линии» но Свердловской области объясняются в значительной степени специальной активностью начальника УНКВД. С другой стороны, его падением объясняется и сравнительно низкий процент приговоренных к расстрелу по национальным операциям в Свердловской области - к подготовленным в Дмитриевскую эпоху «альбомным» справкам стали относиться критически.
Сколько же немцев стали жертвами операции по немецкой национальной «линии»? К сожалению, ответить на этот вопрос можно только приблизительно. Точными данными мы располагаем лишь в отношении осужденных «особыми тройками» в сентябре-ноябре 1938 г. Из 105 032 человек, осужденных по всем «линиям» «особыми тройками», немцев было 17 150. Подавляющую их часть (95,1%) осудили по немецкой «линии». Кроме того, немцев осуждали но польской (490 человек), харбинской (81), латышской (76), эстонской (51) и другим «линиям».
Внутри же немецкой «линии» - иная ситуация. Всего по ней было осуждено «особыми тройками» 24 471 человек, из них немцев 66,67% (16 316), русских 14,64% (3585), украинцев 7,24% (1774), поляков 2,04% (500), евреев 1,45% (356), белорусов 0,94% (232), венгров 0,79% (194), латышей 0,77% (189), эстонцев 0,68% (168), австрийцев 0,47% (116), чехов 0,41% (102). По немецкой «линии» осудили представителей 35 национальностей -литовцев, татар, болгар, узбеков и т.д.
Однако данные «особых троек» нельзя механически экстраполировать на общие итоговые цифры немецкой национальной операции. У нас есть основания полагать, что на первом - «альбом
70
пом» - этапе операции доля немцев в немецкой «линии» была большей - примерно 70-72%. Из 30 534 человек, осужденных по «немецким» альбомам, немцев было, мы считаем, 21,4-22 тысячи. Итого, среди 55 005 человек, осужденных по немецкой национальной операции, немцев было 37,7-38,3 тысяч. По другим национальным «линиям» немцев было осуждено, по-видимому, 2-2,5 тысячи человек.
Основываясь на весьма разноречивых данных из статистических отчетов и ведомственной переписки, рискнем предположить, что всего за 1937-1938 гг. было осуждено 69-73 тысячи немцев, из них примерно 40-41 тысяча по национальным операциям, 20-22 тысячи «тройками» но «кулацкой» операции, остальные - Особым совещанием при НКВД и судебными органами. В число «остальных» входили, в частности, и осужденные по приказу № 00439.
* * *
В своей статье мы попытались описать лишь основные установки ^
ки немецкой операции НКВД 1937-1938 гг/ Мы не коснулись вовсе истории ее реализации в отдельных регионах, ее связи с предшествующими репрессиями против немецкого населения, лишь мельком затронули проблему соотношения между немецкой операцией и другими видами массовых репрессий 1937-1938 гг. Многое по всем этим направлениям уже сделано современными исследователями (Л.П. Белковец, В.И.Брулем, А.А.Германом, В.В.Чеицовым и другими), многое еще предстоит изучить.
Мы отчетливо сознаем, что наше представление о механизмах национальных операций выглядит несколько схематично. Действительно, многие источники, восходящие к личной памяти (от воспоминаний жертв террора, написанных в последние десятилетия, до показаний энкавэдэшников-ежовцев на допросах 1939-1940 гг.), рисуют картину репрессий тотальных, и - одновременно - бессистемных. Нам кажется, что дело обстояло несколько иначе. Безусловно, массовые репрессии 1937-1938 гг. были не только беспрецедентно масштабными, но и беспрецедентно жестокими. Однако в них были своя логика, своя структура и свои правила, которые, несмотря на множественные нарушения, обеспечивали довольно высокую степень управляемости репрессивным процессом. Только приняв эту предпосылку, можно рассчитывать на корректную реконструкцию истории «большого террора».
Примечания:
1 Настоящая работа выполнена в рамках программы «История политических репрессии 1930-х гг.», осуществляемой Научно-информационным и просветительским центром «Мемориал». За поддержку программы в разные годы пользуемся
71
случаем поблагодарить Институт социальных исследовании в Гамбурге, Фонд им. Генриха Белля (ФРГ), Фонд Дж.Фсльтрппеллп (Милан). Большую помощь 1} пашей работе оказали руководители и сотрудники Центрального архива Федеральной служы безопасности, где мы имели возможность работать в 1992-1995 гг. (выражаем нашу признательность В.К.Виноградову, А.Я.Николаеву, Ю.А.Разбоеву), а также других государственных и ведомственных хранилищ - Архива Президента РФ, Российского Государственного архива документов по новейшей истории, Государственного архива РФ. Мы особенно признательны Н.В.Петрову за цепные замечания, высказанные при подготовке настоящей статьи. Также благодарим за помощь и советы наших коллег: Владимира Гривенко, Елену Жемкову, Рейпхарда Мюллера, Ирину Щербакову.
~ АН РФ. Ф. 3. Он. 58. Д. 254а. Л. 82. Слова «на электростанциях и строительствах» вписаны над строкой.
Л АП РФ. Ф. 3. Он. 58. Д. 254а. Л. 51-53; оформленную выписку из протокола Л1> П51/324 от 20 июля 1937 г., направленную Тов. Ежову, см. там же: Д. 254. Л. 79.
1 Приказ неоднократно публиковался в последние годы. См., напр.: Бутовский полигон, 1937-1938 гг. М., 1997. С. 348. Там же опубликованы тексты приказов НКВД № 00447, 00485, 00593 (С. 349-356).
:i ЦА ФСБ. Ф. 3. Он. 4. Д. 101. Л. 188-189. Из 340 человек 238 были арестованы в первые два дня операции. (Там же. Л. 16).
Ч Там же. Д. 104. Л. 61-62.
' О роли польской «линии» в развитии национальных операций подробнее см.: Петров Н.В., Рогппскип А.Б. «Польская операция» НКВД 1937-1938 гг. // Репрессии против поляков и польских граждан / Исторические сборники «Мемориала». Вып. 1. М., 1997. С. 22-43.
f ЦА ФСБ. Ф. 66. Он. 1т. Д. 26. Л. 301.
у Там же. Л. 300. Под «другими» имелись в виду, например, бывшие военнопленные. Однако надо понимать, что практически никакие указания по учетам 1} 1937-1938 гг. на местах не выполнялись (в отличие от 1935-1936 гг.), несмотря па бесконечные напоминания и требования Центра. На эту работу в эпоху массовых операции у местных органов НКВД не хватало времени. Как показал ход немецкой операции, не были выполнены п требования по учету директивного письма № 26.
I Там же.
II Возможно, впрочем, что соответствующие инициирующие директивы, если они были изначально адресованы только в определенный регион, до нас не дошли - распоряжения, например, в Ленинградское УНКВД передавались по прямому проводу или фельдсвязью и основной корпус этих документов пока не обнаружен; имеются существенные лакуны н в переписке Центра с НКВД Украины.
О репрессиях против немцев на Украине см. обширное исследование В. В.Чей нова, содержащее богатейший фактический материал: Чепцов В.В. Трагические судьбы : Политические репрессии против немецкого населения Украины в 1920-е—1930-е гг. М., 1998. Там же см. подробную библиографию вопроса.
13 № П46/119 от 13.03.1937 // АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 250. Л. 98. Письмо Ежова в ЦК от 15.02, инициированное донесениями начальника УНКВД Западно-Сибирского края Миронова, см.: Там же. Л.99 101.
14 ЦА ФСБ. Ф. 66. Оп. 1т. Д. 26. Л. 300.
15 Там же. Оп. 1. Д. 413. Л. 139.
1() Там же. Д. 391. Л. 55. Приказ М> 00698 не был полностью отменен даже после окончания массовых репрессий. Ср. в приказе Л1» 00762 от 26 ноября 1938 г.: «В отношении советских граждан, посещающих иностранные посольства и консульства, практиковать задержание и выяснение личности задержанных. Задержание не должно длиться больше 48 часов, в течение которых при наличии ком
72
прометирующпх материалов необходимо оформлять арест задержанных, с томным соблюдением соответствующих статей УПК, или освобождать их, если нет необходимых оснований для ареста» (См.: Органы государственной безопасности СССР 15 Великой Отечественной войне: Сб. документов. Т. 1. Кн. 1. М., 1995. С. 18). Этот порядок, с некоторыми модификациями, просуществовал по крайней мере два десятилетня.
!/ Об истории закрытия консульства в Новосибирске см., напр.: Белковец Л.П., Белковсц СВ. Консульские отношения Германии и Сибири в 1920-1930-е гг. // Немецкий этнос в Сибири : Альманах гуманитарных исследовании. Вып. 1. Новосибирск, 1999. С. 77-79; Белковец Л.П. «Большой террор» п судьбы немецкой деревни в Сибири. М., 1995 (глава «Германское консульство в сетях ОГПУ-НКВД»).
18 В разных контекстах политэмигранты, не перешедшие формально в советское гражданств! могли выступать то как «ипоподданные», то как советские граждане, то как «лица вне подданства». На это влияли как действительная неопределенность статуса того пли иного лица, так и различные ведомственные или политические соображения. Ср. мнение А.М.Бирюкова, изучавшего лагерные следственные дела политэмигрантов: «Репрессивные органы прежних лет, видимо, вполне сознательно, подчиняясь какой-то неизвестной нам директиве, фальсифицировали едва ли не стопроцентно сведения о гражданстве (пли подданстве) иностранцев, п в картотеке <...> едва ли не все они <...> значатся гражданами СССР, хотя в архивно-следственных делах каждого из них есть убедительные свидетельства, что гражданами СССР они не были» (За памп придут корабли. Магадан, 1999. С. 40). О массовых арестах политэмигрантов в 1937-1938 гг. см.: О.Дели. От ИЛЛЮЗИЙ к трагедии : Немецкие эмигранты в СССР в 30-е гг. М., 1997. Там же содержится ряд ценных наблюдений о сложном статусе политэмигрантов.
19 АП РФ. ф. 3. Он. 58. Д. 333. Л. 182.
20 Ср. в кн.: Schafranck Н. Zwischen NKWD und Gestapo : Die Auslieferung deutscher und österreichischer Antifaschisten aus der Sowjetunion on Nazideutschland, 1937-1941. Frankfurt a. Main, 1990. S. 11, 18, 20; Л.П. Белковец н C.B. Белковец пишут о 575 высланных немцах в период с ноября 1937 г. по июль 1938 г. По их данным, следующие высылки произошли не раньше лета 1939 г. (Указ. соч. С.76).
21 РГАДНЙ. Ф. 6. Он. 13. Д. 4. Л. 19. Решение Политбюро № П57/49 см.: АП РФ. ф. 3. Он. 58. Д. 6. Л. 52.
~" Архив УВД по Харьковской обл. Ф. 48. Оп. 1. Приказы по УНКВД. Т. 5. Л. 119-120. Цпт. по копни из архива Харьковского общества «Мемориал» (за предоставление копии благодарим Г.Коротаеву).
2Л РГАДНИ. Ф. 6. Оп. 13. Д. 4. Л. 19.
2/1 Из выступления Ежова на встрече с руководящим составом НКВД УССР в феврале 1938 г. Цпт. по копии, предоставленной Киевским обществом «Мемориал».
ъ См.: ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 40. Л. 356-357. Докладную записку Лавру-шипа Ежов переслал для ознакомления Сталину и Молотову.
26 Не последнюю роль играло и «чуждое» социальное происхождение, апелляцией к которому местные УНКВД любили подкреплять перед московским начальством обоснованность тех или иных (могущих показаться сомнительными) арестов по национальным «линиям».
27 Очевидно, что в таких локальных характеристиках, как «национальный район», «пограничная полоса», «укрепленный район», «режимный город» и т. п., «институциональная» составляющая выражена значительно сильнее собственно территориальной, «географической». Поэтому разграничение локального и институционального факторов репрессий в достаточной мере условно. Характерно, что в ряде документов НКВД локальные и институциональные структуры перечисляются в одном ряду, например: «добиться исчерпывающей очистки <...> оборонной
73
промышленности, оборонных цехогз, транспорта, территорий укрепленных районов и пограничной полосы» (шпфротелеграмма Ежова во все ЫКВД-УНКВД о продлении массовых национальных операций № 1160 от 28.05.1938 // РГАДНИ. Ф. 6. Он, 13. Д. 4. Л. 33).
28 Эти отрасли назывались (подробным перечнем или в обобщенном виде) во многих приказах и циркулярах. Издавались также специальные указания и ориентировки, требовавшие активизации чисток в отдельных отраслях - например, в угольной промышленности, электрической промышленности, па водонапорных станциях.
29 АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 254а. Л. 199. Ср. решение Политбюро о чистке военных заводов Тульской области № П60/91 от 10 апреля 1938 г. (АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 255. Л. 21). Аналогичные чистки прошли также в шифровальных и секретных отделах НКВД-УНКВД (рубеж 1937-1938 гг.) и на железнодорожном транспорте (в течение 1938 г.).
30 Предстоит еще изучить, как реализовывались на практике все эти указания об увольнениях по национальному признаку. Известно, например, что в промышленности они проходили не слишком энергично, так как сдерживались фактором «производственной целесообразности». В армии, наоборот, увольнения были произведены в кратчайшие сроки. Вскоре после издания директивы N» 200ш (по очень неполным сведениям: без данных по Киевскому и Забайкальскому округам, по Тихоокеанскому флоту и Дальневосточной флотилии) особыми отделами было выявлено около 13 тысяч подлежащих увольнению «националов», четыре тысячи из них уволено, две тысячи из числа уволенных арестовано. Ср. данные замиарко-ма обороны Е.А.Щаденко (1940 г.), сведенные О.Ф.Сувсиировым: всего но директиве № 200ш было уволено 4138 человек комначполнтсостава, из них позднее восстановлено в армии 1919, осталось уволенными 2219 (Сувениров О.Ф. Трагедия РККА, 1937-1938. М., 1998. С. 311)"
31 Впрочем, вскоре для командиров этот порядок был изменен, н их стали осуждать в трибуналах.
32 К 1 февраля 1938 г. но приказу № 00447 было осуждено уже около 600 тысяч человек. Крупные дополнительные лимиты после этого были даны только для Украины (17.02 - 30 тыс.) и ДВК (31.07 - 20 тыс.).
33 О ситуации 1937-1938 гг. в лагерной системе см.: Смирнов М.В., Спгачев СП., Шкапов Д.В. Система мест заключения в СССР, 1929-1960 // Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923-1960: Справочник. М., 1998. С. 40-45.
34 АП РФ. Ф. 3. Он. 58. Д. 212. Л. 195.
3,) Настоящие таблицы составлены О.А.Горлаиовым на основании статистических сводок НКВ/1 СССР п представляют собой краткий вариант таблиц, которые готовятся к изданию НИГЩ «Мемориал» (в сборнике, посвященном статистике репрессий). Все остальные цифровые данные, приведенные в пашей статье, также основываются (кроме особо оговоренных случаев) на первичных и сводных статистических материалах НКВД (ЦА ФСБ, ГА РФ). В таблице 1 сведения даны нарастающим итогом. В таблице 2 недостает сведений об осужденных «особыми тропками» в нескольких регионах - отчеты оттуда пока не обнаружены. Некоторые данные, кроме того, нуждаются в дополнительной проверке, например, цифры осужденных «особыми тройками» но Дальневосточному краю (ДВК).
3(> Материалы о репрессиях 1937-1938 гг. в АССР НП, в частности, см. в работах А.А.Германа. Напр.: Герман A.A. История Республики Немцев Поволжья в событиях, фактах, документах. М., 1996. С. 110-122,'223-229.
Ситуация осложняется тем, что немалая часть групповых дел была общей для обоих регионов. Например, дело о «военно-фашистском заговоре» в немецких частях 53-й стрелковой дивизии им. Фр. Энгельса, дислоцировавшихся в АССР НП,
74
и на Центральном военно-химическом полигоне РККА в Вольске. Арестовано по делу было около 300 человек, из них половина - по обвинению в шпионаже в пользу Германии. Но только но материалам местных архивов можно будет установить, но какому из двух регионов числило НКВД этих арестованных.
38 О репрессиях против немецких крестьян в Сибири см. подробную монографию Л.П.Белковец, основанную па материалах архива УФСБ Новосибирской обл. (Указ. соч.). См. также исследование: Бруль В.И. Немцы в Западной Сибири. Ч. 1. Топчиха, 1995.
39 Некоторые общие аспекты в развитии национальных операции были ранее исследованы в работе И.В.Петрова и А.Б.Рогппского (Указ. соч.); здесь же указал ряд источников, актуальных и для понимания «немецкой» операции.
В.Хаустов, Москва
Репрессии против советских немцев до начала массовой операции 1937 г.
Усиление в Германии влияния национал-социалистической рабочей партии отражалось на положении советских немцев в СССР. После значительного успеха национал-социалистов на мартовских президентских выборах в Германии 1932 г., свидетельствовавшего о росте их популярности и реальной возможности прихода к власти, в СССР начинает активно проявляться недоверие к советским немцам, их рассматривают как потенциальную опасность для советского государства. В июле 1932 г. в циркуляре О ГПУ «О борьбе с разведывательной и вредительско-диверсионной работой немецких фашистов против СССР» в качестве основного направления подрывной работы российских немцев указывалось на усиление открытой фашистской пропаганды. Под такого рода пропагандой понималось высказывание немцами недовольства условиями и оплатой труда, создание ими кружков, распространение «фашистской» литературы для идеологической обработки отдельных лиц и групп. Так, в указанный период значительную тревогу вызвало распространение в СССР листовки, написанной бывшим депутатом-коммунистом одного из ландтагов Германии Г.К.Геймом, который уехал в Советский Союз, чтобы принять участие в социалистическом строительстве, но через полтора года каторжного труда на шахте «Американка» в Донбассе в ноябре 1931 г. вернулся в Германию инвалидом. По возвращении он создал комитет, целью которого стала задача рассказать всему миру правду о социалистическом пролетарском государстве, о тяжелых условиях жизни советского рабочего. Распространение подобной литературы, в соответствии с законодательством того времени, подпадало под действие статьи Уголовного кодекса.
75
Одновременно в циркуляре ОГПУ намечались задачи на длительный период, определявшие деятельность органов госбезопасности в отношении советских немцев: устанавливались лица немец-коп национальности, находящиеся в переписке с родственниками в Германии и других странах, усиливалось наблюдение за специалистами-немцами в оборонных отраслях промышленности и служащими в Красной Армии1.
Из резидентуры в Германии поступали сведения, что бывший директор германской сельскохозяйственной концессии «Друзаг» па Северном Кавказе Ф.Дитлов собрал и обработал целую серию диапозитивов о голоде в СССР. В спецсообщении заместителю наркома Я.Агранову содержались сведения о том, что Дитлов передал диапозитивы для распространения в США, во Францию, в Швейцарию. На это последовало указание Агранова активизировать борьбу с советскими немцами, передававшими информацию и, таким образом, распространявшими «клевету о голоде» в СССР.
Предпринимались попытки давления на аккредитованных в СССР немецких журналистов, которые публиковали в Германии статьи о реальном положении дел в Советском Союзе. Так, в июне 1935 г. был арестован Гергард Фридрихович Греплер, секретарь-переводчик корреспондента германского издательства «Шерль» Карла Ганса Гербинга. Расследование дела о так называемой немецкой фашистской группе, действовавшей якобы по заданию германского разведчика Гербинга, проводилось в Экономическом отделе ГУГБ НКВД СССР. Нарком внутренних дел Г.Ягода направил спецсообщение Сталину с протоколом очередного допроса Трейлера. Германский подданный Гербииг арестован не был, и все беды обрушились на советского немца, гражданина СССР. Никаких фактов, подтверждающих шпионскую деятельность «группы», в спецсообщении не содержалось. Все обвинение строилось па том, что Гербииг встречался с заведующим отделом печати Наркомата иностранных дел Подольским, в чьи служебные обязанности входило предоставление информации о жизни в СССР иностранным корреспондентам. Обвинение было настолько абсурдным, что даже крайне подозрительный секретарь ЦК ВКП(б) написал на спецсообщенип: «Надо похерить это пустяковое дело. И. Сталин»2.
В 1933-1934 гг., когда резко обострившееся социально-экономическое положение в стране привело к массовому голоду в ряде регионов, резко возрос поток помощи советским немцам из-за рубежа от таких организаций, как «Союз зарубежных немцев» и «Братья в нужде». По данным Главного управления государственной безопасности, в 1934 г. советским немцам, компактно прожи
76
вавшим на Украине, в Северо-Кавказском крае и Республике немцев Поволжья, было передано более 600 тыс. марок и 14,5 тыс. долларов. Дипломаты, иностранные специалисты, представители церкви привозили деньги, а затем активисты этих организаций в СССР передавали их самым нуждающимся. Очень скоро распространители материальной помощи подверглись массовым арестам. Только за 1934 г. было арестовано около 4 тыс. российских немцев3. Советское руководство связь между немцами двух государств рассматривало как фактор, способствовавший усилению влияния Германии на немецкое население СССР, а помощь со стороны зарубежных немцев - как «фашистскую помощь».
В целом же репрессии против немцев - граждан СССР были неотъемлемой частью общей карательной политики, проводившейся советским государством. Например, при периодических чистках в Красной Армии основанием для увольнения могло стать социальное происхождение или кажущаяся политическая неблагонадежность. В октябре-ноябре 1935 г. очередная чистка затронула национальную Энгельсскую дивизию РККА, размещавшуюся в Республике немцев Поволжья. Как выходцы из «кулацких» слоев, духовенства были уволены 43 военнослужащих-немца (семь офицеров и 36 красноармейцев).
В некоторых случаях меры, нарушавшие права советских граждан, мотивировались тем, что необходимо исключить утечку секретных сведений. Так, в мае 1934 г. стало известно, что германский военный атташе в Москве полковник Гартмап передал японскому военному атташе подробные данные о советских военных самолетах и некоторых авиационных заводах. Сведения были достоверные. Немедленно было принято решение об удалении всех немцев с тех двух заводов, которые были упомянуты в сообщении Гартмана. Однако подобные приказы и циркуляры принимались и в отношении поляков, и в отношении корейцев. В соответствии с этими директивами органы госбезопасности обязаны были ставить их на учет на особо важных промышленных объектах и железнодорожном транспорте и постепенно удалять с ряда объектов, имеющих оборонное значение, и из армии.
Поскольку циркуляры и ориентировки центральных отделов ГУГБ НКВД СССР носили рекомендательный характер и указывали сотрудникам периферийных органов лишь общие направления и содержание их дальнейшей деятельности, существенную роль в усилении репрессий против советских немцев сыграла разработка Секретно-политическим отделом (СПО) Центра «Арийцы». В мае 1935 г. был направлен на места циркуляр СПО «О немецкой фашистской организации в СССР». Основные обвинения в нем выдвигались против представителей советской
77
интеллигенции - преподавателей высших и средних учебных заведений, литературных работников издательств. В результате как непосредственные руководители «фашистской организации» были арестованы профессор Московского института новых языков Е.А.Мейер, юрисконсульт Высшего лютеранского совета П.А.Альттаузеи и ассистентка Саратовского педагогического института 3.Г.Клюк - сестра ранее арестованного пастора Клюка. Как примыкавшая к руководящему звену организации была арестована группа сотрудников редакции по выпуску иностранных словарей.
На примере фальсифицированного дела «Арийцы» ясно видна классическая схема организации следствия для привлечения обвиняемых к уголовной ответственности, как возникали основные составляющие уголовного дела. Как правило, в таких делах обязательно присутствует связь организаций с сотрудниками германского посольства, консульств, что в ходе следствия рассматривается исключительно в качестве шпионской деятельности. В случае «Арийцев» речь шла о секретаре посольства Штельцере и сотруднике посольства Шульце, дававших рекомендации но созданию «фашистских» групп и снабжавших членов организации литературой определенного рода. В зависимости от того, в какой сфере жизни советского общества была «вскрыта» та или иная так называемая контрреволюционная группа или организация, и но мере дальнейшего обострения советско-германских отношений роль сотрудников германских представительств варьировалась различным образом. Так, в ноябре 1936 г. нарком внутренних дел Н.Ежов докладывал Сталину об аресте 19 германских подданных и более 80 советских граждан, большую часть которых составляли немцы. Арестованы они были по делу «Коричневая паутина». Нарком иностранных дел М.М.Литвинов предложил убрать из показаний арестованных недоказанный и ничем не подтвержденный факт передачи сотрудником германского посольства одному из участников организации... бомбы для совершения террористического акта.
После убийства в декабре 1934 г. С.М.Кирова органы госбезопасности не только повысили роль охранных структур, занимающихся физической защитой лидеров, но, начиная с 1935 г., регулярно, практически в каждой вскрытой так называемой контрреволюционной организации стали пресекать попытки террора. Так и Мейер, и Альтгаузен, проходившие по делу «Арийцы», сознались в том, что ставили целью создание террористических организаций.
В течение 1935-1936 гг. в СССР были «раскрыты» сотни «террористических организаций». В декабре 1935 г. Военная коллегия
78
Верховного суда осудила так называемую группу германских шпионов-террористов в количестве десяти человек, в составе которой были два советских немца. Группа характеризовалась как опаснейшая террористическая организация германской разведки, готовившая террористический акт в Москве на Красной площади, в день Великой пролетарской революции - 7 ноября 1935 г. В закрытом письме наркома внутренних дел Г. Ягоды особо отмечались рекордные сроки следствия: оно было закончено в течение двух недель и передано в Военную коллегию Верховного суда СССР. Вильгельм Брунович Бауэр, работавший в управлении Московского метрополитена, и еще двое обвиняемых по этому делу, в отличие от других категорически отрицавшие свою вину, не были расстреляны, а получили различные сроки лишения свободы.
В это же время, якобы по заданию Гааге, представителя одной из германских фирм в СССР, а затем и сотрудника германского посольства Мергнера, другая «террористическая организация», во главе которой стояли братья Борис и Константин Миних, подготавливала террористический акт против Сталина. Основанием для привлечения их к уголовной ответственности стал интерес братьев к маршруту его передвижений по Москве. Семь человек были приговорены к высшей мере наказания.
Помимо громких дел, ориентировки и закрытые письма о которых рассылались во все регионы, в управлениях проводилась каждодневная рутинная работа, затрагивавшая интересы советских немцев. В этот период в СССР шла значительная миграция населения: в связи с коллективизацией сельские жители из боязни раскулачивания и насильственного вовлечения в колхозы меняли место жительства и часто переезжали в крупные города. В процессе периодических «чисток» городов, органы госбезопасности, основываясь на показаниях ранее арестованных, выявляли эту категорию населения и подвергали репрессиям. Так, после ареста в феврале 1935 г. в Саратове и ряде районов области пастора Бадер и еще семи человек начальник управления Пилляр срочно по прямому проводу сообщал Г.Ягоде о существовании контрреволюционной организации в Ленинграде, состоящей якобы из кулаков, бежавших из Республики немцев Поволжья. Нарком внутренних дел дал указание об аресте работавших в Ленинграде трех братьев Эккарт, М.М.Франка, М.И.Кестлер.
Некоторые направления карательной политики в отношении советских немцев, проживавших на определенной территории, позволяет выделить деятельность в 1935 г. Управления НКВД по Азово-Чериоморскому краю. Из более 300 спецсообщений о самых важных разработках по линии ЭКО, СПО и Особого отдела, со
79
держащихся в еженедельных сводках, присланных в центр, советские немцы фигурировали в десяти спецсообщениях. При этом ни в одном из них ие упоминается об активных формах сопротивления, об участии 13 актах саботажа, во вредительстве или других контрреволюционных преступлениях. В одном сообщении содержится разработка военнослужащего из 84-го полка, дислоцированного в Ростовской области: он был арестован за подготовку побега в Германию и приговорен Военным трибуналом Северо-Кавказского военного округа к расстрелу. В остальных спецсообщениях в центр - доклады о контрреволюционных проявлениях среди советских немцев, связанных с жалобами на трудное материальное положение. Гергард Гергардович Гизбрехт подвергся аресту, поскольку получал помощь от организации «Братья в нужде»; другая немецкая семья отправила письмо в Германию в адрес общества «Фаст и Бриллиант» с просьбой о материальной помощи и была арестована за «клевету», содержащуюся в послании; в городе Кропоткин были арестованы бывшие служащие концессии «Друзаг», потерявшие работу в связи с закрытием предприятия и получавшие помощь из Германии. На этом фоне более радикально настроенной выглядит группа из четырех человек, проходившая по делу «Фашисты». В ее состав входили бывший член меньшевистской фракции, бывший офицер царской армии и два судебных работника, восхвалявших антибольшевистскую направленность внешнеполитического курса нацистской партии, что сочеталось с антисоветскими разговорами и заимствованием нацистского приветствия «Хайль Гитлер» при встречах.
В Республике немцев Поволжья в 1935 г. было раскрыто несколько десятков «контрреволюционных фашистских немецких организаций». Необходимо отметить, что в течение 1934 г. и особенно в 1935 г. в связи с существенным экономическим и культурным ростом Республики резко возрос приток туда немецкого населения, сбежавшего в голодные 1930-1933 гг. Кроме того, в связи с завершением паспортизации в Москве, Ленинграде, Сталинграде, Азово-Чериоморском крае и других местах советские немцы возвращались из этих регионов. Уже в четвертом квартале 1935 г. в Республике немцев Поволжья было арестовано 218 человек, проходивших по пяти «организациям» и 17 отдельным группам. Из них 42 человека вернулись в Республику в течение 1935 г. Характеристики арестованных были точно такие же, что и в других краях и областях. Было арестовано 40 колхозников из середняков и зажиточных, 35 из них являлись долголетними участниками религиозных сект. Из 17 рабочих 14 были выходцами из семей кулаков и торговцев. 37 педагогов и учащихся немецких вузов характеризовались как выходцы из социально чуждой среды.
80
No comments:
Post a Comment