переселенцам было крайне трудно. Большинство из них не имело теплой одежды и обуви.
Депортированным были обещаны денежная и натуральная компенсация оставленного или конфискованного имущества по месту нового расселения. За редким исключением это не было сделано. Голод был постоянным спутником депортированных. Принимаемые решения о выделении стройматериалов, одежды и обуви, продуктов питания выполнялись лишь частично. Огромных размеров достигло воровство. То немногое, что должны были получать депортированные, разворовывалось.
Многие населенные пункты, лагеря, спецпоселки в регионе находились на расстоянии сотен километров друг от друга, связь между ними осуществлялась только летом, водным путем. Часты были случаи, когда продукты на зиму завозились в недостаточном количестве и тогда начинался массовый голод. В 1942 и 1943 гг. в Сибири был сильный неурожай. Поскольку депортированные снабжались хлебом в последнюю очередь, их положение еще более ухудшилось. Ведь в отличие от местных жителей большинство сиецпереселенцев не имело своего хозяйства и огородов.
Почти полное отсутствие бань приводило к зараженности вшами. Больниц, врачей, лекарств было крайне мало. В случае болезни люди оставались один на один со своей судьбой. Это был естественный отбор. Выжить могли только самые крепкие и сильные. Однако и в этот период положение депортированных различалось. После амнистии 1941 г. улучшились условия жизни польских граждан. Они могли селиться в городах, снимать жилье, передвигаться по стране.
Постепенное улучшение жилищно-бытовых условий основной массы депортированных началось после 1949 г., однако объективно они по-прежнему были очень плохи. В 1950 г. в Алтайском крае собственные дома имели 43% спецпереселенцев. У калмыков этот показатель равнялся 55%, у немцев - 46%. Большей частью это были домики из глины и соломы42.
Имелся большой перечень городов, предприятий, где строго запрещалось работать депортированным. На местах им часто отказывали в трудоустройстве по специальности, потому что им не доверяло местное население и руководство. В 1942 г. вернувшийся в Алтайский край с фронта красноармеец написал анонимное письмо в краевую газету. В нем он сообщал, что в Благовещенском районе председателем районного зоотехнического отдела (райЗО) является П.П.Конрад. Далее он приводил большой перечень «преступлений», которые якобы совершил Конрад, «сознательно уничтожавший животноводство». Письмо заканчивалось следующими словами: «Много красноармейцев уже
107
приехали раненые и все недовольны, что у нас немец заведующий райЗО и весь народ недоволен. Мы хорошо знаем, что он немец чистокровный и какую работу он проводил у нас. В Красной Армии, на фронте нашим немцам доверия нет и здесь не должно быть»43.
Лишь в отдельных случаях специалистов по сельскому хозяйству использовали в совхозах и колхозах с учетом их профессиональных навыков. В Калманском районе летом 1941 г. из 512 спецпереселенцев по специальности работали только шестеро44.
Типично было использование депортированных без учета их квалификации. Профессора, врачи, учителя, инженеры и люди без образования все вместе работали на примитивных физических работах. Примеров неразумного и неэффективного использования труда депортированных можно привести массу. Калмыки более чем па 90% состояли из скотоводов и ничего другого не умели делать. Однако их тысячами направляли работать в шахты, на рудники, на лов рыбы в северных реках зимой, где они в большинстве своем и погибали. Из архивных источников следует, что наиболее негативное отношение к физической работе проявляли беженцы. Они отказывались выходить на работу, требовали переселения в города и трудоустройства но специальности.
В сибирском регионе труд депортированных широко использовался в колхозах и совхозах, на лесозаготовках, в шахтах и рудниках, на ловле рыбы, строительстве дорог и заводов. На тяжелых работах использовали труд женщин и детей. В многочисленных инструкциях говорилось, что условия труда и оплаты депортированных и местных жителей должны быть одинаковы. В реальной жизни все было по-другому. Спецпереселенцы вынуждены были работать на износ. Зарплату они получали много меньшую, чем местные жители, массовое распространение имели обсчеты, обманы. Они платили больше налогов, чем местные жители. Так, с депортированных удерживали 10% зарплаты в пользу НКВД. Берия в информации Сталину вынужден был признать, что заработки спецпереселенцев в сибирском, регионе составляли только половину прожиточного минимума45. К тому же выплату зарплаты задерживали месяцами. Депортированные интересовали властей только как дешевая рабочая сила.
Дискуссионным продолжает оставаться вопрос об использовании депортированных в рабочих колоннах или трудармии. На сегодня бесспорно известно лишь то, что большинство немцев в возрасте 15-55 лет были мобилизованы через военкоматы в тру-дармию. В изданном недавно Н.Ф.Бугаем сборнике документов приводится постановление ГКО СССР о мобилизациях в рабочие колонны представителей народов воюющих против СССР стран40.
108
Однако в целом вопрос использования депортированных народов продолжает оставаться малоисследованным.
После 1946 г. условия труда спецпереселенцев стали улучшаться. Сокращался перечень должностей и профессий, по которым им запрещалось работать. Однако эти изменения происходили очень медленно и непоследовательно. В отчетах НКВД послевоенного периода приводятся данные о том, что многие тысячи спецпереселенцев работали в школах, институтах, учреждениях. Но надо делать корректировку на то, что большая часть приходилась па обслуживающий и технический персонал.
V. Демографические процессы в период спецпоселения
По данным МВД СССР до 1953 г. умерло в целом по стране 309 100 депортированных, из них немцев - 42 823, калмыков -16 594. Наибольшего процента смертность достигала в 1944 г. среди сиецпереселенцев, выселенных с Кавказа и из Калмыкии*7. Хотя цифры по смертности явно не точны и вызывают большие сомнения.
Уровень смертности спецпереселенцев в 1940-1941 гг. превысил уровень смертности местного сибирского населения. По неполным данным, с мая 1940 г. но июль 1941 г. среди польских спецпереселенцев родилось 4211 и умерло 12 319 человек, в том числе у осадников соответственно 2694 и 10 557 и у беженцев 1517 и 1762. Среди осадников умерло 7,7% от общего числа48. У осадников уровень смертности был в 3,5 раза выше, чем у беженцев. Объяснить это можно следующим. У беженцев было меньше детей (наиболее подверженных болезням). Они обменивали у местных жителей привезенные вещи и ценности на продукты. Беженцы получали посылки от родственников, проживавших в городах западных областей. У осадников такой возможности не было, поскольку среди этой категории депортации подвергались обычно все члены семьи. Кроме того, осадники обычно жили изолированно от местного населения и им негде было взять продукты.
За 1945-1950 гг. спецпереселенцев из Прибалтики (послевоенная депортация) умерло в 5,1 раза больше, чем родилось1'. Анализ смертности показывает, что главными причинами были дистрофия, воспаление легких и туберкулез. Это значит, что многие депортированные умирали голодной смертью, из-за простуды, отсутствия теплого жилья, одежды и тяжелых условий работы на морозе.
Иногда спецпереселеицы сами ухудшали свою жизнь. Религиозные секты проповедовали идеи о скором конце света, призывали людей не вести домашнего хозяйства, не работать, чем еще
109
больше усугубляли их и без того тяжелое положение. Часть депортированных прислушивалась к их советам и обрекала себя на голодную смерть. Кавказским народам традиции не позволяли просить милостыню, что также вело к повышенной смертности.
В целом же в сибирском регионе выравнивание числа родившихся и умерших у депортированных началось с 1947 г. Заметный перевес родившихся над умершими отмечался с 1948 г. (за исключением депортированных из Прибалтики). Это было связано с воссоединением семей, некоторым улучшением жилищ-но-бытовых условий, питания, медицинского обслуживания. Легче стали и условия труда.
В разные годы показатели рождаемости и смертности у отдельных народов и групп населения различаются. Имеется большое количество архивных источников с указанием пола, возраста, национальности депортированных, что позволяет провести глубокий и детальный анализ причинно-следственных связей и изменений в демографической структуре различных депортированных народов.
VI. Взаимоотношения депортированных народов с местным населением и между собой
По этому вопросу существуют весьма противоречивые высказывания. Так, В.С.Парсаданова пишет, что 98% живших на сиецпо-селении поляков заявляло о добром и сердечном отношении к ним советских людей, о помощи и поддержке с их стороны. Несколько подобных высказываний приводится и в книгах Н.Ф.Бугая.
На самом деле здесь все много сложнее. С одной стороны, многие местные жители брали или вынуждены были брать на подселение депортированных и несмотря на то, что испытывали при этом дополнительные трудности, все же делились последним куском хлеба. С другой стороны, документы говорят и о недоброжелательном и даже враждебном отношении к депортированным со стороны значительной части местных жителей Сибири и руководителей разного уровня. Порой в совхозах и колхозах депортированным отдавалось худшее и в последнюю очередь. Они считались врагами и должны были сами устраиваться, как смогут. Особенно враждебным было отношение к спецпереселенцам, принадлежавшим к национальностям воюющих против СССР стран. Те жители, которые относились к депортированным с сочувствием, сразу попадали под особый контроль НКВД как «антисоветские» элементы.
Спецпереселенцы обычно держались замкнуто и не общались с местным населением. Поляки общались с поляками, литовцы с литовцами, калмыки с калмыками и т. д. Контакты с местными жителями были редки и вызывались производственной необходи-
мо
мостыо. До депортации у народов был разный образ жизни, различные ценности, они представляли разные религии. Многие депортированные поляки, евреи, немцы, литовцы, эстонцы, латыши считали местное население малообразованным, малокультурным и не желали вступать с ними в контакт. Некоторые считали русских виновными в депортациях.
Изолированно и замкнуто держались и разные депортированные народы между собой. В целом взаимоотношения между ними характеризовались солидарностью и взаимной поддержкой. Однако много было и проявлений национальной и религиозной нетерпимости. Часто упоминаются конфликты украинцев с поляками. Имели место среди депортированных антисемитские настроения.
На спецпоселении депортированным народам официально не было запрещено говорить на родном языке. Но местное население, и в особенности чиновники, относилось с подозрением и недоброжелательно к тем, кто говорил не на русском языке. Поляки, литовцы, латыши, эстонцы игнорировали это и преимущественно разговаривали на своем языке. Во время подготовки к выборам в Верховный Совет СССР в 1945 г. было разрешено проводить пропагандистскую работу среди калмыков на калмыцком языке, так как они совершенно не знали русского. Немцы же говорили на родном языке только дома. В присутствии посторонних они не решались говорить по-немецки. Это был язык «проклятых фашистов». Известны случаи, когда за разговор на родном языке немцы подвергались наказаниям, избиениям и унижениям. Следствием этого стало стремление многих немцев скрыть свою национальность, сменить фамилию, записать своих детей русскими.
В 1950-е гг. отношение к депортированным стало постепенно улучшаться. Но к ним все-таки по-прежнему относились как к людям второго сорта.
Перепись 1959 г. свидетельствует о разном уровне сохранения родного языка. 90% калмыков назвали родным языком калмыцкий . У немцев же этот показатель снизился до 75%. Анализ архивных источников, данных переписей населения позволяет выявить особенности и закономерности сохранения родного языка и другими народами.
VII. Власть и депортированные. Оценка депортированными своего положения
О том, как обличенные властью руководители партии и государства относились к депортированным, видно из постановлений, которые приведены в начале статьи. Совершенно по-другому оценивали депортацию сами пострадавшие. Для части спецпереселен
111
цев, живших в Сибири, характерно ощущение полной безысходности. Например, спецпереселенец из Прибалтики Диан заявил работникам НКВД: «Зачем нас здесь терзают и держат в холоде, здесь умрем, чем помирать с холоду, так лучше надену петлю на шею или вы расстреляйте»*5 .
В докладных записках НКВД приведены многочисленные примеры непокорности высланных поляков, их уверенности в восстановлении независимого польского государства. Поляки выражали свой протест и в открытой форме. Они часто не подчинялись властям, устраивали восстания. В Новосибирской и Омской областях в 1940 и 1941 гг. выступления польских спецпереселенцев против произвола советских властей были подавлены с помощью вооруженной милиции52.
Депортированные немцы и калмыки в большинстве своем молча терпели, смирившись со своей судьбой. В отличие от других депортированных народов, немцы не проявляли большой активности в попытках добиться освобождения от спецпоселения. С начала 1950-х гг. активизировалась их переписка с родственниками из Германии.
Часть депортированных продолжала наивно верить в Сталина, считая, что он ничего не знает, писали ему письма с просьбой вернуть в прежние места проживания. Типичными были письма, в которых говорилось, что нельзя переносить вину отдельных лиц, сотрудничавших с врагами, на целые народы.
Выселенные из Прибалтики считались наименее благонадежными в политическом отношении. По данным спецорганов, в их среде активно велись разговоры, что в случае англо-американской агрессии против СССР нужно уйти в тайгу и. вести партизанскую войну против СССР. У них было наибольшее число подпольных антисоветских организаций, одна из них была раскрыта в Томской области1'5 . В послевоенный период активной была переписка переселенцев из Прибалтики с жителями США.
На основе многочисленных секретных сообщений спецорганов сибирского региона можно говорить о следующих тенденциях. Абсолютное большинство депортированных считало свое выселение незаконным и ошибочным. Поляки, латыши, эстонцы, литовцы в массе своей верили в восстановление своих независимых государств на буржуазной основе и мечтали вернуться на родину. Калмыки и немцы также считали свое пребывание в сибирском регионе временным. Они надеялись на восстановление автономий и возвращение в родные места. Часть депортированных связывала свое освобождение с надеждой на крушение коммунистического режима в СССР в результате поражения в войне против Германии. В послевоенный период некоторые депортированные питали
112
надежды, что США и Великобритания начнут войну против СССР и это принесет им освобождение. Особенно популярны были эти настроения среди поляков и прибалтийских народов.
VIII. Частичная реабилитация депортированных народов
К началу 1950-х гг., и особенно после смерти Сталина, становилась все более очевидной абсурдность сохранения режима спецпоселения для миллионов депортированных как по политическим, так и экономическим причинам. Многие руководящие работники НКВД (МВД) направляли в Москву рапорты, в которых обосновывали целесообразность отмены режима специоселений и спецкомендатур в отношении депортированных народов. Сами депортированные разных национальностей все чаще обращались с просьбами во властные структуры освободить их и снять с режима спецпоселений. Если в 1953 г. таких обращений было зарегистрировано 70 717, то в 1954 г. число обращений увеличилось почти вдвое, достигнув 130 582 . В большинстве заявлений звучали просьбы о пересмотре правового положения депортированных. С 1954 г. началось поэтапное освобождение отдельных групп депортированных со спецпоселения. Такое развитие событий насторожило руководителей краев и областей сибирского региона. В своих записках в ЦК КПСС они отмечали, что депортированные стали в регионе важным экономическим фактором и их массовый отъезд может привести к тяжелым последствиям для обеспечения жизнедеятельности региона. По мере того как становилось ясно, что по депортированным народам будут приняты кардинальные решения, руководители регионов изменили тактику. Они перестали возражать против освобождения депортированных народов с режима спецпоселения. В то же время предлагали сделать все возможное, чтобы оставить освобожденных в сибирском регионе. В данном случае на первый план выдвигались не политические, а чисто меркантильные экономические интересы.
Первым депортированным народом, освобожденным со спецпоселения, были российские немцы. Важное значение в этом вопросе сыграл визит канцлера ФРГ К.Аденауэра в Москву в сентябре 1955 г.55 Массовый характер освобождение немцев приобрело с конца 1955 г., после издания Президиумом Верховного Совета СССР Указа от 13 декабря 1955 г. «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении»56. Однако такое «освобождение» носило половинчатый характер. Немцам было запрещено возвращаться в места довоенного проживания, не была предусмотрена и компенсация утерянного' ими или конфискованного имущества.
ИЗ
17 марта 1956 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О снятии ограничений в правовом положении с калмыков и членов их семей, находящихся на спецпоселении»57. Калмыкам также было запрещено возвращаться в места, где они проживали до выселения и не предусматривалась компенсация за конфискованное имущество. Однако калмыки в массовом порядке бежали с мест поселения и возвращались на родину.
В январе 1957 г. в Сибири все еще находились на спецпоселении под надзором спецкомендатур 9005 граждан Польши (евреи и поляки)5 . После неоднократных просьб польского правительства они были освобождены и получили возможность вернуться на родину.
Различные категории депортированных литовцев, латышей, эстонцев освобождались со спецпоселения поэтапно. Большинство из них вернулись на родину по инициативе правительств Литвы, Латвии и Эстонии. Однако многим из них были предписаны места проживания, которые, как правило, не совпадали с додепортаци-онными. Им также не компенсировалось имущество и собственность, утерянные или конфискованные в период депортаций. В январе 1954 г. на спецпоселении преимущественно в Сибири находилось 172 516 человек из Прибалтики. В январе 1959 г. их осталось 7297, из них 5784 - в Сибири . Отдельные категории спецпоселенцев из Прибалтики (бывшие руководители буржуазных правительств, политических партий и антисоветских организаций, а также руководители и активные члены националистического подполья и вооруженных националистических банд) были освобождены со спецпоселения и получили гражданские права только в 1965 г.
В 1957 г. целая группа депортированных народов вновь получила свою автономию. Возможно, что одной из причин стало массовое бегство калмыков и кавказских народов из мест депортации на родину. 24 ноября 1956 г. ЦК КПСС принял Постановление «О восстановлении национальной автономии калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов» . В соответствии с постановлением ЦК КПСС Президиум Верховного Совета СССР восстановил в январе 1957 г. Чеченскую и Ингушскую АССР, преобразовал Кабардинскую АССР в Кабардино-Балкарскую АССР, Черкесскую автономную область в Карачаево-Черкесскую автономную область, была восстановлена и Калмыцкая автономная область \ В июле 1958 г. Калмыцкая автономная область была преобразована в Калмыцкую АССР со статусом, который она имела до упразднения и депортации калмыков . В конце 1959 г. 72 700 калмыков вновь жили на своей родине. А. Некрич пишет по этому поводу, что многие русские, занимавшие дома калмыков, спешно покинули Калмыкию .
114
29 августа 1964 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О внесении изменений в Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г., "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья"» . Этот документ отменил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. в части, содержавшей огульные обвинения в отношении немецкого населения, проживавшего в районах Поволжья. Учитывая, что немецкое население укоренилось по новому месту жительства на территории ряда республик, краев и областей, а районы его прежнего места жительства заселены, советам министров союзных республик предлагалось и впредь оказывать помощь и содействие немецкому населению в хозяйственном и культурном строительстве с учетом его национальных особенностей и интересов. Немцам по-прежнему нельзя было возвращаться в места, где они проживали до депортации. В 1965 г. делегации немцев добились приема в ЦК КПСС и Верховном Совете СССР, где выдвинули требования полной реабилитации российских немцев и восстановления АССР немцев Поволжья, однако получили отказ.
Таким образом, государственность депортированных народов, за исключением крымских татар и российских немцев, была восстановлена. Г. Симон отмечает в своей монографии, что кавказские народы сполна использовали благоприятный момент, несмотря на первоначальные запреты советских властей, добились восстановления своих прав и государственности и вернулись на родину. Немцы же и крымские татары, которые ждали официального разрешения властей, упустили свой шанс и безуспешно борются до сегодняшнего дня за право вернуться в родные места и восстановить национальные территории . Однако эта проблема нуждается еще в более глубоком и всестороннем изучении. Особенно в части обоснования причин, почему одним народам было
дано право на восстановление автономии, а другим нет.
* * *
Люди, пережившие депортации, спецпоселения и принудительную работу, в большинстве своем стали физическими и душевными инвалидами. Они окончательно потеряли веру в добро и справедливость, законность и право. Если до депортации народы проживали компактно, то после переселения они оказались разбросанными небольшими группами на огромных сибирских просторах. Существование в чуждом цивилизационном, этническом и конфессиональном окружении оказало серьезное негативное влияние на образ жизни депортированных, их образовательный и культурный уровень, привело к утрате родного языка значительной частью депортированных, поставило под сомнение сам факт сохранения отдельных этносов.
115
Примечания:
1 Бугай Н.Ф. Л.Берия - И.Сталину: «Согласно Вашему указанию...». М., 1995. С. 5, 6.
2 PI.Сталин - Л.Берия: «Их надо депортировать...»: Документы, факты, комментарии / Сост. Н.Ф.Бугай. М., 1992. С.253, 254.
3 Conquest R. The Soviet Deportation of Nationalities. London, 1960; Conquest R.W. The Nation Killers-Soviet Deportation of Nationalities. London, 1970.
4 Hoffman J. Deutsche und Kalmyken 1942-1945. Freiburg, 1974.
° Gross J. Und wehe, du hoffst... : Die Sowjetisierung Ostpolens nach dem Hitler-Stalin-Pakt 1939-1941. Freiburg im Breisgau, 1988; Grudzinska-Gross L, Gross J.T. W czterdziestym nas Matko na Sibir zeslali... Warszawa: Respublika i Libra, 1990.
6 Deportation, Sondersiedlung, Arbeitsarmee: Deutsche in der Sowjetunion 1941 bis 1956 / Hrsg. v. A.Eisfeld, V.Herdt. Köln, 1995.
7 Герман A.A. Немецкая автономия на Волге, 1918-1941. Ч. 2. Автономная республика, 1924-1941. Саратов, 1994.
8 Бруль В.И. Немцы в Западной Сибири. В 2 ч. Ч. 2. Топчиха, 1995.
9 Гурьянов А.Э. Репрессии против поляков и польских граждан. М., 1997.
10 Алферова И.В. Государственная политика в отношении депортированных народов (конец 30-х-50-е-годы): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1998; Полян П.М. География принудительных миграций в СССР : Автореф. дис. ... д-ра геогр. наук. М., 1998.
11 Парсаданова B.C. Советско-польские отношения в годы Великой Отечественной войны. М., 1982; Она же. Депортация населения из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939-1941 гг. // Новая и новейшая история. 1989. № 2. С. 26-44.
12 Евтух В., Чирко В. Н1мщ в Украпй (1920-i-l990-i-Poki). Кшв, 1994. С. 47.
13 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 12. Д. 209. Л. 30-34.
14 Из истории немцев Казахстана (1921-1975). Алматы; Москва, 1997. С. 85.
15 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 61. Л. 34, 39, 122, 123.
16 Там же. Л. 4, 122, 123.
17 Центр хранения современной документации Алтайского края (ЦХСД AK). Ф. 1с. Оп. 1с. Д. 8. Л. 65.
18 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 15.
,19 Там же. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 4775. Л. 16, 17.
20 См.: Бугай Н.Ф. 40-е годы: «автономию немцев Поволжья ликвидировать...» // История СССР. 1991. № 2. С. 173; Герман A.A. Немецкая автономия на Волге, 1918-1941. С. 283; Он же. Депортация немецкого населения из Саратова, Саратовской и Сталинградской областей // Миграционные процессы среди российских немцев. М., 1998. С. 277-283.
21 Большевик. 1941. 30 авг.
22 См.: Бугай Н.Ф. «Их надо депортировать...». С. 37; Герман A.A. Депортация немецкого населения из Саратова, Саратовской и Сталинградской областей. С. 277-283.
23 См.: Бугай Н.Ф. «Их надо депортировать...». С. 75.
24 ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 2466. Л. 107.
25 Там же. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 136. Л. 8-11.
26 Там же. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 436. Л. 2.
27 Там же. Ф. 9479. Оп. 2. Д. 235. Л. 27-35.
28 Там же. Оп. 1. Д. 612. Л. 22, 65, 66.
29 Там же. Д. 641. Л. 22-68.
30 Там же. Л. 38-40.
116
31 Там же. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 99. Л. 198.
32 Там же. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 59. Л. 208.
33 Информационный центр Управления внутренних дел Новосибирской области, ф. 19. Оп. 1. Д. 5. Л. 10.
34 Там же. Ф. 14. Оп. 1. Д. 11 (без номера листа).
35 Там же. Д. 12 (без номера листа).
36 Ауман В.А., Чеботарева В.Г. История российских немцев в документах (1763-1992). М., 1993. С. 175.
37 Там же. С. 176.
38 ГАРФ. Ф. 3217. Оп. 1. Д. 14. Л. 29-33.
39 Государственный архив Новосибирской области. Ф. 4. Оп. 33. Д. 1570. Л. 33; Д. 1578. Л. 155-158; Государственный архив Кемеровской области. Ф. 75. Оп. 8. Д. 33. Л. 65-68.
40 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 212.
41 Там же. Д. 73. Л. 7-15.
42 Информационный центр Управления внутренних дел Алтайского края. Арх. jVo 287. Д. 1. Л. 18.
43 Государственный архив Алтайского края (ГААК). Ф. 19. Оп. 4. Д. 216. Л. 36, 37.
44 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 210.
45 Там же. Д. 73. Л. 7-15.
46 Бугай Н.Ф. «Мобилизовать немцев в рабочие колонны... И.Сталин». М., 1998.
47 См.: Бугай Н.Ф. «Их надо депортировать...». С. 265.
48 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 61. Л. 34, 39; Д. 62. Л.67.
49 Земсков В.Н. Принудительные миграции из Прибалтики в 1940-1950-х годах // Отеч. архивы. 1993. № 1. С. 7.
j0 Conguest R. The Soviet Deportation of Nationalities. London, 1960. P. 193. 51 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 59. Л. 214. У2 Там же. Д. 57. Л. 64; Д. 87. Л. 150-154. л3 Там же. Д. 725. Л. 72.
54 Бугай Н.Ф. Операция «Улусы». Элиста, 1991. С. 79.
50 Meissner В. Die Deutschen in der sowjetischen Nationalitätenpolitik und ihre Stellung in den deutsch-sowjetischen Beziehungen // Meissner В., Neubauer H., Eisfeld A. Die Rußlanddeutschen : Gestern und Heute. Köln, 1992. S. 11-37; Айс-фельд А. Российские немцы в послевоенных советско-германских отношениях // Отеч. история. 1996. № 3. С. 115-128.
56 См.: Ауман В.А., Чеботарева В.Г. История российских немцев в документах. С. 177.
f См.: Бугай Н.Ф. «Их надо депортировать...». С. 270. °8 См.: Бугай Н.Ф. «Согласно вашему указан:::?...*. С. 269.
59 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 976. Л. 192.
60 ГААК. Ф. р. 834. Оп. 4. Д. 326. Л. 100. Ы Правда. 1957. 12 февр.
' Ведомости Верховного Совета СССР. 1958. № 17. Ст. 912.
63 Nekrich А.М. Punisched peoples. New York, 1978. Р. 136.
64 См.: Ауман В.А., Чеботарева В.Г. История российских немцев в документах. С 178, 179.
6о Simon G. Nationalismus und Nationalitätenpolitik in der Sowjetunion. Baden-Baden, 1986. S. 275.
117
Т. Чебыкина, Томск
Депортация немецкого населения из европейской части СССР в Западную Сибирь (1941-1945 гг.)
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» распространялся на немецкое население АССР немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей, где на 1 июля 1941 г. проживало 479 855 немцев . По каждому из других районов страны принимались соответствующие постановления Государственного Комитета Обороны (ГКО), Совнаркома. Всего же осенью 1941 г. планировалось расселить в Западной Сибири следующее количество немецкого населения: в Алтайском крае - 95 тыс. человек (27 200 семей), в Омской области - 85 тыс. человек (24 300 семей), в Новосибирской области - 100 тыс. человек (28 600 семей) .
Механизм осуществления переселения был разработан репрессивной системой еще в 1920-1930-е гг., когда шел процесс раскулачивания крестьянства. В проведении акции по депортации немцев были задействованы Переселенческое управление при СНК СССР, Наркомзем, Наркомсовхоз, финансовые органы, вооруженные силы, сотрудники милиции. Руководство акцией было возложено на НКВД. При осуществлении депортации государственные органы действовали жестко: за уклонение или сопротивление - арест и переселение в принудительном порядке. Была разработана подробная инструкция по проведению депортации, согласно которой выселяемым разрешалось брать с собой только личные вещи, мелкий хозяйственный инвентарь и продукты из расчета на 20 дней пути .
Депортация проводилась оперативными группами, состоящими из работников НКВД и милиции. На них было возложено составление списков немцев, прием остающегося имущества. В городах переселение проходило по районам, в сельских местностях выселялись целые немецкие колхозы. Квартиры городских жителей опечатывались, оставшееся имущество передавалось под ответственность домоуправляющих. В отношении немецких колхозов 30 августа 1941 г. СНК СССР была принята «Инструкция о порядке приемки имущества переселяемых колхозов и колхозников», согласно которой на период переселения назначался уполномоченный Наркомзема СССР. Этот уполномоченный по оценочному акту принимал имущество депортируемых немцев. По этому акту указанная стоимость имущества должна была возмещаться в местах поселения 4.
118
К местам поселения депортируемых отправляли в эшелонах по железной дороге либо водным транспортом. В пути следования их сопровождали сотрудники НКВД, красноармейцы. В каждом вагоне, оборудованном для перевозки людей, планировалось разместить 40 человек. В пути следования немцы должны были получать бесплатно два раза в сутки горячую пищу и 500 граммов хлеба на человека . ГКО учитывал, казалось бы, и количество вагонов, и питание, и медицинское обслуживание в пути следования. Но, несмотря на достаточно подробные инструкции, в реальной жизни выполнить их было трудно, а зачастую и невозможно, так как в глубь страны в условиях военного времени шла эвакуация миллионов людей, сотен заводов и предприятий.
С началом Великой Отечественной войны Сибирь стала важнейшим арсеналом фронта. В Алтайский край, в Омскую, Новосибирскую области были эвакуированы тысячи людей, сотни заводов и учреждений. Наиболее развитым в индустриальном плане регионом Западной Сибири являлась в то время Новосибирская область, поэтому именно сюда было отправлено большое количество эвакуированных предприятий. В состав области в то время входил Кузбасс с Кузнецким металлургическим комбинатом, угольными шахтами, предприятиями химии и цветной металлургии. В Новосибирске находились машиностроительные заводы и фабрики легкой промышленности. Томск и в те годы был крупным центром на востоке страны по подготовке кадров. Было развито сельское хозяйство.
Перед руководящими органами регионов встала нелегкая задача - в короткий срок разместить огромное число прибывающих людей. В соответствии с директивой из Москвы на местах началась подготовительная работа к приему переселенцев. Ответственность за своевременную подготовку к приему эшелонов с российскими немцами в пунктах разгрузки и за их расселение была возложена на местные органы НКВД.
В Алтайском крае, Омской и Новосибирской областях были приняты практически идентичные постановления по приему, размещению и трудоустройству немцев. В постановлениях определялись районы расселения с указанием количества поселяемых, порядок перевозки и вид транспорта, финансирование всех мероприятий по размещению и хозяйственному устройству депортированных. Основная работа по подготовке к приему немецкого населения началась в сентябре 1941 г. Детально показать, как решалась эта задача, можно на примере Новосибирской области.
В соответствии с решением бюро Новосибирского обкома ВКП(б) от б сентября 1941 г. прибывающих намечалось рас
119
селить по 45 районам области. Руководство в районах по размещению переселенцев возлагалось на «оперативные тройки» в составе: председателя районного исполкома, одного из секретарей районного комитета ВКП(6) и начальника районного отдела НКВД6.
Был разработан подробный план размещения немцев по районам области. В каждый из указанных районов надлежало расселить от 1 до 4 тыс. человек. Из Новосибирска до мест назначения прибывшие доставлялись гужевым транспортом, на машинах или водным путем - на пароходах, паромах.
На руководство районов возлагалась задача обеспечить прибывающих жильем, зерном, скотом, денежными средствами. Для расселения в первую очередь отбирались сибирские колхозы, в которых имелись большие площади свободной земли, свободные дома и ощущался недостаток рабочей силы.
В целом, областными и районными органами власти была проведена определенная подготовительная работа для приема немцев. Однако далеко не все запланированные мероприятия были выполнены ко времени прибытия эшелонов с депортированными.
Основная масса российских немцев прибыла на территорию Западной Сибири в период с сентября 1941 г. по январь 1942 г.
Первые эшелоны пришли из Республики немцев Поволжья. Не все переселенцы были сразу доставлены на места расселения, часть из них была задержана на станциях разгрузки либо из-за отсутствия транспортных средств, либо из-за путаницы - в какой район следует отправлять данное количество людей.
Так, в Венгеровский район Новосибирской области должен был прибыть эшелон с российскими немцами. 14 сентября 1941 г. на станцию Чаны был отправлен транспорт, но, простояв четыре дня на станции, подводы вернулись без переселенцев, так как первый эшелон был отправлен в другое место. Второй эшелон прибыл только 20 сентября, но руководство Венгеровского района не смогло выделить достаточное количество транспорта. Отдаленность района от железной дороги на 180 км и дождливая погода не позволили быстро перевезти людей. В результате вывоз прибывших от станции Чаны продолжался с 20 по 28 сентября, а из Венгерово в отдельные колхозы - до 1 октября7.
В районах расселения немцы поначалу воспринимались как эвакуированные, но позднее на места были даны указания: «...немцев-переселенцев к эвакуированному населению не причислять» . Как и большинство депортированных, немцы были отнесены к категории спецпереселенцев.
В новых местах проживания практически все немцы расселялись в колхозах, совхозах, районных центрах независимо от того,
120
где они жили до депортации: в городах или в сельской местности. Большинство немецких колхозов по прибытии на места расселения пришлось расформировать, так как сибирские хозяйства были небольшие по размерам и не могли вместить вселяемые немецкие колхозы целиком. Прописка немцев в крупных городах запрещалась. Исключением был Томск, где все же была размещена незначительная часть переселенцев.
Не все немцы сразу смогли получить жилье. Свободных домов для заселения не хватало, поэтому семьи расселялись и в бараках, и в землянках, подселялись в дома местных жителей.
Из отчетов районных властей видно, как сложно было разместить такое количество людей, но эшелоны с депортированными все прибывали. Так, руководство Новосибирской области сочло необходимым обратиться к Берия с просьбой направить дополнительное количество немцев, мотивируя просьбу тем, что область испытывает потребность в рабочих руках . Просьба новосибирцев была удовлетворена за счет немцев, проживающих в Воронежской области. Согласно постановлению ГКО за № 763сс все немецкое население Воронежской области в количестве 5125 человек переселялось в Новосибирскую область. Переселение проходило с 15 по 22 октября 1941 г.10
Кроме того, в Западную Сибирь были направлены немцы и из других районов страны. В октябре 1941 г. решением наркома внутренних дел СССР в Омскую область надлежало переселить немцев из Горьковской области в количестве 2544 человека. В Алтайский край в Барнаул также в октябре направлялись эшелоны из Одесской области - 6000 человек, Днепропетровской - 3200, Куйбышевской - 550 человек11. В ноябре 1941 г. в Новосибирскую область прибыли эшелоны с переселенцами из Ростовской области - 1964 человека, из Красноярского края - 7486 человек, из Запорожья - 8357 немцев, пришли также эшелоны с Кавказа и из Баку1 . Всего же, по состоянию на 20 ноября 1941 г., прибыло и было размещено по 45 районам области 120 тыс. сиецпереселенцев из числа российских немцев. Не были расселены немцы в 1941 г. в 17 районах Кузбасса, а также в районах Горной Шории и некоторых других, куда транспортировка в это время года была затруднена (Тегульдетский, Пышкино-Троицкий районы, Нарымский округ и др.)1 .
Наиболее полные данные о количестве прибывших в Западную Сибирь немцев содержатся в отчетах переселенческих отделов при областных исполнительных комитетах.
Так, в Новосибирскую область в 1941 г. прибыло 124 712 немцев (28 064 семьи). Из них около 45% составляли дети, 27% -женщины, 22% - мужчины и 5,8% - старики .
121
Основную массу прибывших составляли немцы из бывшей АССР немцев Поволжья, в числе которых преобладало население сельской местности. Из Ростовской области, Красноярского края, Кавказа прибыли преимущественно городские жители .
Во время переселения немцы, как правило, сохраняли членство в ВКП(6) и комсомоле.
Описывая процесс депортации, нельзя не сказать об отношении самих немцев к факту переселения. Настроение депортированных в Сибирь было неоднозначным. Многие наивно верили, что после войны смогут вернуться на прежнее место жительства, что переселение - не больше, чем эвакуация. Поэтому зачастую не желали обзаводиться хозяйством в Сибири. Конечно, немцы выражали недовольство бытовой неустроенностью, но это все же не было определяющим в настроениях депортированных. Определяющим было то, что тяжелое материальное положение усугублялось дискриминационным ограничением в правах, моральным угнетением. Власти ничего не предпринимали для того, чтобы объяснить, что советские немцы не несут ответственности за действия гитлеровцев. Это усиливало неприязнь к переселенцам части коренных жителей.
8 октября 1941 года, на заседании новосибирского обкома утверждалось, что «...работа по расселению закончена и главной задачей является трудовое и хозяйственное устройство немцев» .
Согласно решению бюро обкома ВКП(б) и облисполкома, немцы включались в работу в колхозах на общих основаниях с коренными колхозниками. Был определен и порядок расчета с переселенцами. Устанавливались нормы выдачи зерна в размере не более трех центнеров на одного человека. Расчет производился после предъявления квитанций на сданный зернофураж пунктам «Заготзерно» на месте поселения. Определялась и сумма кредита на индивидуальное жилищное строительство в размере 3500 рублей на семью со сроком выплаты до 5 лет под 3% годовых. Также должны были выдавать и скот, в соответствии с квитанциями.
Однако в большинстве случаев имущество, оставленное немцами на местах выселения, так и не было возмещено. Зачастую для этого не было средств, в условиях войны изыскать свободные материальные ресурсы местное руководство могло с трудом. Ситуацию усложнял и тот факт, что районное руководство не решалось принимать самостоятельные решения, касающиеся размещения и трудоустройства немцев. По всем вопросам местные руководители обращались за разъяснениями в областные органы власти. Больше всего запросов из районов в облисполкомы и обкомы шло по поводу обеспечения переселенных немцев продуктами питания, зерном, скотом.
122
На местах своего проживания многие не успевали оформить сдачу хлеба обменными квитанциями «Заготзерно» и не могли получить зерно на месте поселения. Не оплачивались им и заработанные за первую половину 1941 г. трудодни. Во многих случаях произвести расчеты с переселенцами было невозможно из-за отсутствия документов о количестве выработанных трудодней отдельными хозяйствами. Особенно в затруднительном положении оказались те немцы, кто на прежнем месте жительства не работал непосредственно в сельском хозяйстве - рабочие и служащие городов, совхозов, МТС. В сибирских колхозах им зачастую не выдавали даже продовольствие, ссылаясь на то, что нет указаний о порядке расчетов с такими переселенцами.
Не удавалось трудоустроить всех прибывших по специальности. Легко получали работу те, кто и раньше был занят в сельском хозяйстве. В учреждениях и на производстве по специальности использовалась лишь незначительная часть прибывших, поскольку существовал запрет на поселение немцев-спецпереселенцев в крупных городах. В целом Западная Сибирь получила сотни специалистов различных специальностей, но найти себе применение они так и не смогли.
В годы войны промышленные предприятия тыла остро нуждались в рабочей силе. Для сокращения дефицита рабочих рук интенсивно использовался труд граждан различных национальностей, свезенных в Сибирь. Формирование рабочей силы из числа российских немцев проходило в несколько этапов. С сентября 1941 г. по январь 1942 г., в так называемые рабочие колонны мобилизовались немцы, отозванные из вооруженных сил в начале войны. Затем, с января по октябрь 1942 г. - массовый призыв немцев - мужчин от 17 до 50 лет. Большие масштабы мобилизация приняла с октября 1942 г., когда в рабочие колонны стали призываться не только мужчины, но и женщины17.
Таким образом, в 1942 г. российским немцам пришлось пережить новую волну принудительных миграций, поскольку издание постановлений об образовании рабочих колонн означало повторное переселение - перемещение уже в том регионе, куда они были депортированы. Причиной повторных депортаций стала острая необходимость в рабочей силе.
В быту рабочие колонны получили название «трудармии». Тру-дармия представляла собой систему рабочих формирований (отрядов, колонн, бригад), сочетавших в себе элементы военной организации, лагерного режима содержания и производственной деятельности.
По состоянию на 16 ноября 1942 г. в Новосибирской области было мобилизовано в трудармию мужчин в возрасте 15-17 лет
123
и 50-55 лет - 4133, от 18 до 55 лет - 1906, а также женщин в возрасте от 16 до 45 лет - 11 0741 .
На территории современной Новосибирской области немцев направляли на строительство, на заводы и комбинаты местной промышленности. В пределах современной Томской области труд их использовался в основном на лесозаготовках и рыбных промыслах. В шахтах Кузбасса спецпереселенцы трудились на основных угольных работах под землей и на поверхности. В Алтайском крае немцы были заняты на стройках. Прежде всего, на строительстве Михайловского содокомбината и железных дорог Барнаул - Аламбай, по ней шел Кузбасский уголь на Алтай и в Среднюю Азию, и Кугулда - Малиновое озеро, где был расположен содовый комбинат. В Барнауле российские немцы строили и военные заводы.
В архиве УВД Томской области сохранился уникальный документ - личная карточка на мобилизованного в районную колонну российского немца. В ней, помимо обычных анкетных данных, содержались сведения о приметах трудармейца: росте, цвете волос, глаз, как если бы эта карточка составлялась на преступника. В документе содержалась информация о том, где работал человек.
Людей, призванных в трудармию, постоянно перебрасывали с одного места на другое, не дав возможности хоть как-то обустроиться19. Так, к примеру, известен случай, когда человек с 1941 по 1949 г. семь раз был переведен с одного места работы на другое, изменялось при этом и место проживания (это были разные области Западной Сибири) .
Условия жизни трудармейцев были крайне тяжелыми. На местах работы немцы помещались в «зоны», огороженные колючей проволокой, с вооруженной охраной. Нормы продовольственного и промтоварного снабжения устанавливались по нормам ГУЛАГа. Однако зачастую продовольствие не доставлялось вовремя, нередко люди не имели одежды, обуви. Остро ощущался недостаток жилья.
Вопрос о пребывании российских немцев в трудармии остается самым сложным для изучения. Работавшие в трудармии не относились к числу заключенных. Мобилизация шла через военкоматы, но немцы не причислялись к военнослужащим. Суровые климатические условия, непосильный труд вели к высокой смертности, но умерших не регистрировали, поэтому назвать точное число погибших трудармейцев не представляется возможным.
С 1946 г. трудармия ликвидируется, но депортированные немцы остаются на спецпоселении до 1955 г.
География мест спецпоселений постоянно расширялась. Второй этап депортации немцы пережили при переселении в Нарымский
124
округ Новосибирской области. 6 марта 1942 года облисполком принял постановление, согласно которому в Нарымский округ на рыбные промыслы направлялась тысяча человек из городов Кузбасса. Принцип отбора был следующий: переселению не подлежали те, кто был занят на подземных работах в угольных шахтах, а также комбайнеры, слесари, трактористы и их семьи. Отбирались спецпереселенцы из числа строителей, чернорабочих, служащих контор и других «недефицитных профессий». Исходя из этих требований, было решено в первую очередь переселить в Нарымский округ немцев-спецпереселенцев21, а 28 апреля 1942 г. бюро Новосибирского обкома ВКП(б) постановило переселить туда и их семьи .
Данные решения были дополнены постановлениями бюро Новосибирского обкома ВКП(б) от 1 и 2 июля 1942 г., в соответствии с которыми из районов Новосибирской области надлежало переселить в течение 20 дней 10 тыс. немцев. Был утвержден и план расселения спецпереселенцев по семи районам округа (Александровскому, Кривошеинскому, Каргасокскому, Парабель-скому, Колпашевскому, Молчановскому и Чаинскому) - до 15 тыс. человек . Все расходы по размещению, устройству на местах поселения возлагались на Нарымский окружной комитет ВКП(б).
Содержание протокола заседания бюро Нарымского окружного комитета ВКП(б) от 14 июля 1942 г. свидетельствует о том, что механизм повторной депортации немцев был идентичен насильственному переселению в 1941 г. В районах округа для встречи переселенцев создавались «тройки» в составе представителей партийных, советских органов и начальников районных отделов НКВД. Местные власти обязаны были предоставить транспорт для перевозки немцев до пунктов назначения, трудоустроить, обеспечить жильем и т.д.24
При переселении в Нарым немцам пришлось вновь испытать все трудности, связанные с депортацией. Им разрешалось взять с собой только личное имущество и денежный расчет по заработанным в сибирских колхозах трудодням. Все спецпереселенцы в районах Нарымского округа закреплялись на постоянное место жительства.
К 15 сентября 1942 г. переселение немцев в Нарымский округ было завершено. Местные власти оказались не готовы к приему такого большого числа людей. Транспортировка немцев от пристаней разгрузки до мест поселения не была налажена, вследствие чего люди по несколько дней находились под открытым небом в ожидании транспорта. Остро ощущался недостаток жилья, так как к постройке «простейших» жилищ ни в одном из районов
125
округа не приступили. Снова немцы ничего не получили в качестве компенсации за оставленный в колхозах скот, хлеб.
Ситуация не изменилась к лучшему и в 1943-1944 гг. В Криво-шеинском районе в 300 метрах от пос. Никольск на болоте в землянках было размещено 18 семей (83 человека). В одной из них на 16 кв. метрах ютилось четыре семьи (17 человек), в том числе 11 детей. Землянка не была просушена, на полу снег, лед. Все спецпереселенцы не имели зимней одежды и обуви25. В ужасающем положении оказались немцы и в других районах. Отсутствие нормальных условий жизни, критическое состояние с завозом в районы продовольствия, теплой одежды привели к заболеваниям и высокой смертности. В том же Кривошеин-ском районе в январе-феврале 1944 г. от истощения умерло 20 человек26.
В округе сложилась парадоксальная ситуация: в связи с уменьшением плана рыбодобычи прошли массовые сокращения рабочей силы, главным образом за счет немцев-спецпереселенцев, в первую очередь инвалидов и тех, кто не имел одежды и обуви и не мог поэтому выходить на работу. Все уволенные были сняты со снабжения - как рабочие, так и члены их семей. Трудоустройство в другие колхозы и организации не улучшило положения, так как руководство организаций не имело продовольственных фондов для обеспечения спецпереселенцев. Однако несмотря на то, что остро стояла проблема с трудоустройством немцев, в 1944 г. руководство округа обратилось в Новосибирский обком с просьбой увеличить численность спецконтингента27.
Таким образом, из многочисленных документов того времени видно, что местные органы власти стремились получить как можно больше рабочих рук и немцы воспринимались государственными структурами прежде всего как рабочая сила.
Форма протеста против тяжелых бытовых и производственных условий выражалась, в основном, в побегах из трудармии, с мест спецпоселений. Сбегали многодетные матери, оторванные от своих детей. Бежали немцы и на фронт. Попасть на фронт с немецкой фамилией было невозможно, поэтому трудармейцы зачастую выдавали себя за представителей других национальностей. Беглых возвращали, но не всех. По данным на 1 сентября 1944 г., в Отделе спецпоселений Томской области числилось немцев, бежавших с мест поселения - 174 человека, из которых на 1 марта 1945 г. осталось незадержанными 151 человек28.
В январе 1943 г. была образована Кемеровская область, а в августе 1944 г. - Томская. Часть спецпереселенцев осталась на территории этих областей, где они переходили под контроль соответствующих отделов спецпоселений УНКВД.
126
Всего на конец 1945 г. в Томской области насчитывалось немцев-спецпоселенцев по одним данным 19 952 человека29, по другим - 20 298 человек . В Кемеровской области, по данным на 1 января 1949 г., на спецпоселении находилось 49 467 немцев. Больше всего спецпоселенцев из числа российских немцев осталось на территории Новосибирской области, где в конце 1945 г. их проживало 60 250 человек .
Итак, насильственное переселение, осуществлявшееся в годы Великой Отечественной войны, в корне изменило положение российских немцев. Национальная автономия была ликвидирована, на долгие десятилетия народ лишился всех гражданских прав. Депортация повлекла за собой формирование этнических меньшинств там, где они исторически не проживали, например, до 1941 г. не было немецких поселений на территории современных Кемеровской и Томской областей. Изменения в составе населения были настолько значительными, что в некоторых районах Томской области (Александровском, Васюганском) спецпоселенцы составляли свыше 50% населения, из которых большинство немцы. Так, в том же Александровском районе в 1945 г. числилось 6033 спецпоселенца, или 53,4% от всего населения, из них 2630 - немцы32.
Трудно шел процесс адаптации депортированных в 1940-е гг. в Сибири. На прежних местах жительства у российских немцев существовали иные методы ведения хозяйства, свои экономические традиции. В результате насильственной миграции прежняя структура социальной, экономической, культурной организации мест компактного проживания немцев была разрушена.
Примечания:
1 Депортация народов СССР (1930-е—1950-е годы). Ч. 2. Депортация немцев (сентябрь 1941 - февраль 1942 гг.) / Сост. О. Милова. (Материалы к серии «Народы и культура»). М., 1995. С. 17.
Бугай Н.Ф. И.Сталин - Л.Берия: «Их надо депортировать...». М., 1992. С. 60-61.
** Депортация пародов СССР... С.79.
4 Там же. С.94.
5 Там же. С.93.
() Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф.П-4. Оп.ЗЗ. Д.503«б». Л. 144-145.
7 Там же. Ф.1030. Оп.1. Д.513. Л.77.
8 Там же. Д. 157. Л.4.
9 Там же. Ф.П-4. Оп.34. Д.123. Л.249.
ю
Бугай Н.Ф. И.Сталин - Л.Берия: «Их надо депортировать...». М., 1992. С.60-61.
j,1 Там же. С.59.
Депортация народов СССР... С.53-54. 13 ГАНО. Ф.1030. Оп.1. Д.513. Л.89.
127
14 Там же. Л.87.
15 Там же. Л.89.
16 Там же. Ф.П-4. Оп.ЗЗ. Д.434. Л.1-2.
17 Депортация народов СССР... С. 172.
18 ГАНО. Ф.1020. Оп.5. Д.39. Л.20.
19 Архив УВД Томской области. Ф.20. Арх. № 7659. Личное дело № 593.
20 Там же. Арх. № 22717. Личное дело № 324.
21 ГАНО. Ф.1020. Оп.5а. Д.ЗЗ. Л.157.
22 Там же. Д.41. Л.28.
23 Там же. Ф.1030. Оп.1. Д.210. Л.30-31.
24 Центр документации новейшей истории Томской области (ЦДНИ ТО). Ф.206. Оп.1. Д.382. Л.30-31.
25 Там же. Д.829. Л.7.
26 Там же. Д.841. Л.6.
27 Там же. Д.795. Л.4.
28 Архив УВД Томской области. Ф.20. Оп.5. Д. 68«а». Л.7.
29 Там же. Л. 12.
30 ЦДНИ ТО. Ф.607. Оп.1. Д.948. Л.54.
31 Бруль В.И. Немцы в Западной Сибири. В 2 ч. 4.2. Топчиха, 1995. С.211.
32 ЦДНИ ТО. Ф.607. Оп.1. Д.282. Л.13.
Г.Маламуд, Челябинск
Мобилизованные советские немцы на Урале в 1942-1948 гг.
10 января 1942 г. Государственный комитет обороны (ГКО) принял постановление № 1123сс «О порядке использования немцев-переселенцев призывного возраста от 17 до 50 лет». По этому постановлению все немцы-мужчины указанных возрастов должны были быть мобилизованы в рабочие колонны на все время войны и направлены на объекты НКВД и Наркомата путей сообщения. Среди объектов, относящихся к Уральскому региону, указывались строительство металлургических заводов и железнодорожных веток. Постановлениями ГКО № 1281сс от 14 февраля 1942 г. и № 2383сс от 7 октября 1942 г. предусматривались дополнительные мобилизации, в том числе мужчин в возрасте 15-16 и 51-55 лет, а также женщин в возрасте от 16 до 45 лет. Постановлением ГКО № 2409сс от 14 октября 1942 г. действие предыдущих постановлений было распространено на советских граждан, принадлежавших к национальностям других, воюющих с СССР государств, - румын, венгров, финнов, итальянцев. Все они были включены в состав «мобилизованных немцев». В феврале 1945 г. в эту категорию были также включены поляки, «мобилизованные при очистке тылов действующей Красной Армии»
128
на территории Польши и отошедших к Польше немецких территорий1. Мобилизованные по линии НКВД советские немцы содержались в отдельных лагнодразделениях лагерей НКВД союзного подчинения и в специальных зонах при промышленных предприятиях.
На территории Свердловской области «мобилизованные немцы» содержались в шести лагерях. В Таги л лаге из них были сформированы спецотряды № 18-74 и 18-75, контингент которых дислоцировался на объектах Тагнлстроя в Зайгоре и Кирпичном поселке на основной стройплощадке в Нижнем Тагиле, а также в районах поселков Танкодром, Каменка, Ясьва, Серебрянка, Винновка, Евстюниха, Ашка, Николо-Павловское и сельскохозяйственном лагпункте Аксариха Камышловского района. Кроме того, за пределами Свердловской области они использовались на объектах Тагилстроя в совхозе Тамакуль Курганской области, Соликамске Молотовской области и Туле . Численность мобилизованных советских немцев в Тагиллаге на 1 апреля 1942 г. составила 3366 человек, на 31 декабря 1942 г. - 3717, на 1 мая
1943 г.- 3312. на 1 января 1944 г. - 4825, на 31 декабря
1944 г. -4500 .
В Ивдельлаге к апрелю 1942 г. было сформировано пять отрядов и три отдельные колонны. Первый отряд в составе четырех колонн дислоцировался в районе Марганцевого рудоуправления, второй отряд в составе двух колонн в поселках Першино и Пал-кино, третий отряд в составе трех колонн - у поселков Печерпое, Шип и Талица, четвертый отряд в составе трех колонн - в районе поселков Вижай, Бурмантово и 70-го квартала, пятый отряд в составе двух колонн - у поселков Лаксия и Горностайка. Кроме того, три отдельные колонны дислоцировались в районе поселков Утенино, Северный и Ивдельского совхоза. К июлю 1942 г. количество отрядов увеличилось до семи. На 16 февраля 1942 г. численность «мобилизованных немцев» в Ивдельлаге составляла 11 344 человека, на 31 декабря 1944 г. - 3717, на 1 января 1944 г. - 5599, на 31 декабря 1944 г. - 51814. В Богословлаге их численность на 16 января 1942 г. составила 6018 человек, на 31 декабря 1942 г. - 12 683, на 16 января 1944 г. - 8921, на 31 декабря 1944 г. - 8635. В Востураллаге: на 1 июля 1942 г. - 4447 человек, на 31 декабря 1942 г. - 5738, на 1 января 1944 г. - 5232, на 31 декабря 1944 г. - 4767. В Севураллаге: на 11 апреля 1942 г. - 9221 человек, на 31 декабря 1942 г. - 4262, на 1 января 1944 г. - 4008, на 31 декабря 1944 г. - 3354. В Тавдинлаге: на 1 марта 1942 г. - 1986 человек, на 31 декабря 1942 г. - 464, на 1 января 1944 г. - 448, на 31 декабря 1944 г. - 274°. На 1 января 1944 г. общая численность советских немцев в лагерях НКВД
129
на территории Свердловской области составляла 29 033 человека. Кроме того, на территории Свердловской области «мобилизованные немцы» размещались в зонах при промышленных предприятиях Алапаевска, Верхних Серег, Волчанска, Иса, Краснотурин-ска, Невьянска, Нижнего Тагила, Полуночного, Верхней и Нижней Салды, Свердловска, Серова (всего 11 042 человека на 1 января 1944 г.)6.
На территории Молотовской области трудмобилизованные этой категории содержались в двух лагерях НКВД. В Соликамском | лагере на 1 января 1942 г. их численность составила 10 102 человека, на 31 декабря 1942 г. - 9089, на 1 января 1944 г. - 6245, на 31 декабря 1944 г. - 4168. В Усольлаге на 1 апреля 1942 г. содержалось 4945 человек, на 31 декабря 1942 г. - 5967, на 1 января 1944 г. - 8896, на 31 декабря 1944 г. - 79307. Общая численность советских немцев в лагерях Молотовской области на 1 января 1944 г. составила 19 032 человека. Наряду с этим в Молотовской! области они дислоцировались в отдельных зонах в районах населенных пунктов Югокамск, Коспаш, Краснокамск, Кизел, Губа-ха, Кунгур, Соликамск, Чусовой, Павловск, Березники, Вереща-гино общей численностью 14 755 человек на 1 января 1944 г.
На территории Челябинской области трудмобилизованные | немцы содержались в Челяблаге (Бакаллаге) в составе 16 стройотрядов и пяти отдельных колонн. Они дислоцировались на основной стройплощадке у поселка Першино на окраине Челябинска (стройотряды №№ 1, 13, 15, 16), в Верхнем Уфалее | (штрафной стройотряд № 13), на станции Сатка (отдельная колонна № 4) и Единовер (отдельная колонна № 1), у поселка Сулея в районе Кыштыма (отдельная колонна № 5), в Потанино (стройотряд № 4), Коркино (стройотряд № 12) и в районах населенных пунктов Багаряк, Каштак, Тургояк, Баландино, Нижнеу-вельский, Катав-Ивановск, Копейск. Они также работали на отдельных лагкомандировках Челяблага в районе г. Тавда Свердловской области (стройотряд № И и отдельная колонна № 2) . Численность «мобилизованных немцев» в лагере Челяб-металлургстроя на 1 марта 1942 г. составила 11 708 человек, на 31 декабря 1944 г. - 27 703, на 1 января 1944 г. - 20 648, на 31 декабря 1944 г. - 22 509, что является максимальным показателем численности этого контингента среди лагерей и строек НКВД1 . Челябметаллургстрой НКВД выделялся тем, что «мобилизованные немцы» составляли там самый многочисленный контингент - 59,8% от общего количества занятой рабочей силы на 1 января 1944 г.11 Советские немцы, мобилизованные в промышленность, содержались также на территории Челябинской области в отдельных зонах в Каслях, Челябинске, Копейске, Коркино,
130
Вахрушево, Еманжелинске, а также Полтавском районе общей численностью 13 932 человека на 1 января 1944 г.12
В Чкаловской области зоны «мобилизованных немцев» размещались в Орске, Бугуруслане, Соль-Илецке и с.Домбаровка Дом-баровского района численностью контингента 4743 человека на 1 января 1944 г.13
На территории Башкирской АССР они дислоцировались в районах городов Ишимбай, Куганак, Стерлитамак, Туймазы, Уфа численностью 5543 человека на тот же период времени. В Удмуртской АССР зона содержания этого контингента численностью 630 человек на 1 января 1944 г. размещалась в Сарапуле14. Таким образом, наибольшее число «мобилизованных немцев» по Уральскому региону размещалось на территории Молотовской, Свердловской и Челябинской областей в лагерях НКВД союзного подчинения. Общая численность этого контингента на Урале на 1 января 1944 г. достигла 119 358 человек, что составляет 30% от численности по СССР15 (см. табл. 1).
Таблица /. Численность «мобилизованных немцев» на территории Уральского региона по данным на 1 января 1944 г. (без Курганской обл.)*
Места содержания «мобилизованных немцев»
Республика, область
Башкирская
Удмуртская
Молотов-ская
Свердловская
Челябинская
Чкалов-ская
Урал
Лагеря и стройки НКВД
-
-
19 032
29 033
20 G48
-
68 713
Зоны при пром. предприятиях
5543
630
14 755
11 042
13 932
630
50 645
Всего
5543
630
33 787
40 075
34 580
630
119 358
* ГАРФ. Ф.9414. Оп.1. Д.1172. Л.2-16об; Д.1215. Л.З-26об; Д.1207. Л.1
В нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности Уральского региона «мобилизованные немцы» работали на предприятиях Башкирского иефтекомбината: тресты «Уфимнеф-тезаводстрой», «Туймазынефть», «Башнефтестрой», «Ишимбай-нефть», «Башнефтегазстрой», «Башнефтеразведка», Управление «Баштехснабнефть», завод № 417, Уфимский нефтеперегонный завод; Молотовского иефтекомбината: тресты «Краснокамску-голь», «Молотовнефтестрой», завод № 422, Вышегородский нефтеперегонный завод, Павловский завод и стройучасток № 5 в Оханском районе Молотовской области, строительно-монтажная контора и стройконтора № 3, геологоразведочная контора, Кукет-ский совхоз; Куйбышевского иефтекомбината: тресты «Бугурус-
131
ланнефтъ» и «Азиефтегазстрой» в Чкаловской области; на машиностроительных заводах Наркомнефти: Верхне-Сергпнском (Свердловская обл.), Павловском, Юго-Камском, Кунгурском (Молотовская обл.); Благовещенском и Ишимбаевском (Башкирская АССР), Сарапульском (Удмуртская АССР), а также на строительстве Верещагинского, Ишимбаевского газолинового и Орского заводов Наркомнефти, осуществляемом трестом «Глав-нефтестрой» \ По данным на январь 1943 г. на предприятиях Наркомнефти Уральского региона работало 22 388 «мобилизованных немцев» (см. табл. 2) 1, что составляло 73,6% от численности этого контингента, поступившего на предприятия нефтяной промышленности СССР (всего 30 403 человека).
Таблица 2. Численность «мобилизованных немцев» на предприятиях Наркомнефти на Урале в январе 1943 г.*
Наименование предприятия
Численность
« Бугу русл an нефть »
5628
« Ба! 1111ефтеком бинат >>
5000
«Молотоннефтекомбимат»
3850
« Главнефтестрон»: Орская контора Челябинекая контора Верещагинская контора Сарапульская контора Краснокамская контора
3500
500
400
510
3000
Итого по Уралу
22 388
* ГАРФ. Ф.9479. ОпЛ.Д.ПО. Л. 191.
К маю 1944 г. численность этого контингента в нефтепромышленности Урала сократилась на 33,7% и составила 14 835 человек18. В целом численность «мобилизованных немцев» в топливной промышленности Урала в 1943 г. составила примерно 70% от общей численности рабочих этой отрасли в регионе .
На предприятиях Наркомата вооружения на Урале «мобилизованные немцы» использовались в качестве рабочей силы на заводах N° 63, 68, 72, 76 (Свердловская обл.), № 257, 322 (Чкалов-ская обл.) и № 62, 78, 559, 613, а также в тресте № 24 (Челябинская обл.). Их численность на 1 июня 1944 г. достигла 2910 человек (см. табл. 3), что составляло 42,8% от численности этого контингента на предприятиях Наркомата вооружения СССР (всего 6796 человек).
132
Таблица 3. Численность «мобилизованных немцев» на предприятиях Наркомвооружеиия па Урале в мае 1944 г.*
! Завод, №
Численность |
! 62
350
! 63
490
; 68
67 I
! 72
597 |
76
141 j
78
515 !
257 п 322
308 ;
259
198 |
613
244 i
Итого по Уралу
2910 !
Всего по Наркомвооружеиия СССР
6796
* ГАРФ. Ф. 9414. Оп.1. Д.1207. Л.63.
Рабочую силу из числа «мобилизованных немцев» использовал и Наркомат черной металлургии. В мае 1942 г. Ивдельлагом было передано этому наркомату 2035 человек. На предприятиях Полуночного рудоуправления к январю 1943 г. численность «мобилизованных немцев», переданных Ивдельлагом Наркомчермету, достигла 3600 человек. В соответствии с распоряжением ГКО № 4612с от 21 ноября 1943 г. Наркомчермет запросил рабочую силу в количестве 1500 человек из числа трудпоселенцев и «мобилизованных немцев» и такое же количество освобождаемых заключенных для отправки Белорецкому металлургическому комбинату (Башкирская АССР), трестам «Серовлесдревмет», «Свердлес-древмет», «Алапаевсклесдревмет» (Свердловская обл.), «Чусовлес-древмет» (Молотовская обл.) . Кроме того, в Уральском регионе «мобилизованные немцы» работали на предприятиях наркоматов строительства, химической промышленности, электропромышленности, вооружений (13 468 человек в Молотовской обл.) . Численность этого Контингента на предприятиях других наркоматов (кроме НКВД) в Уральском регионе на 1 января 1944 г. равнялась 50 645 человек, что составило 42,8% от аналогичного показа-22
теля по СССР . Всего же в этот период в народном хозяйстве Урала работало 115 467 трудмобилизованных советских немцев, что составило 28,9% от их общей численности по СССР.
В лагерях НКВД в течение 1942 г. режим содержания советских немцев не отличался от режима содержания заключенных.
133
Условия содержания контингента «мобилизованные немцы» на предприятиях Наркомугля, Наркомнефти и других регламентировались инструкциями по этим наркоматам, согласованными с НКВД. Выход на работу с территории зон разрешался в установленное время в строю под командой начальников колонн, хотя и без конвоя. В отличие от лагерей и строек НКВД при шахтах Наркомугля в исключительных случаях допускался выход «мобилизованных немцев» с территорий зон по увольнительным запискам. Зоны при шахтах должны были охраняться отрядами ВОХР и иметь ограждения по нормам ГУЛАГа. «Инструкция по использованию мобилизованных немцев на предприятиях наркомугля» допускала в отдельных случаях расселение «спецконтингента» в частных домах и квартирах23.
Формально заключенным и «мобилизованным немцам» так же, как и спецпереселенцам начислялась заработная плата. Приказом по Бакалстрою НКВД № 101 от 28 февраля 1942 г. была введена единая тарифная сетка для вольнонаемных рабочих и «спецконтингента», предусматривающая семь разрядов в зависимости от квалификации и тарифные коэффициенты сдельной и повременной оплаты для строителей и металлистов. Однако уже 7 марта 1942 г. приказом по стройке для заключенных и трудмобилизо-ванных был введен коэффициент 0,77 к расценкам по оплате труда вольнонаемных рабочих. Инструкция о порядке заполнения нарядов-заданий и расчете денежного довольствия заключенных предусматривала начисление им денежного довольствия только при выполнении норм на 100% и выше. Заработок трудмобилизо-ванных состоял из премиального вознаграждения за выполнение норм на 100%, сдельной оплаты за выработку нормы и оплаты за переработку норм свыше 100%. Из общей суммы заработка удерживалась стоимость дополнительного питания, а оставшаяся сумма зачислялась на лицевой счет24.
Инструкции НКВД предусматривали выдачу на руки заработной платы за вычетом удержаний за питание, коммунально-бытовые услуги, по обязательным платежам, сборам государственного займа, а также за износ обмундирования. Содержавшимся в штрафных изоляторах и лечебно-профилактических пунктах зарплата не выплачивалась, что не освобождало их от вышеперечисленных платежей в счет будущей зарплаты. Отдельным пунктом приказа НКВД № 321 от 6 июля 1942 г. по Бакалстрою оговаривалось, что выдача заработной платы производится только тем «мобилизованным немцам», кто не имеет особых замечаний по работе и дисциплине. Тем, кто не попадал под действие этой расплывчатой формулировки, зарплата нередко просто не выплачивалась без всяких формальных оснований . Кроме того,
134
начисления на зарплату заключенных и трудмобилизованных по социальному страхованию расхо/1овались на содержание аппарата лагерей \
Роль реального материального стимула труда «мобилизованных немцев» играла «котловка» - система дифференцированных норм питания в зависимости от процента выполнения производственных заданий. Сложившаяся в 1930-е гг. система «котловки» в течение 1942 г. три раза подвергалась изменениям . Согласно дифференцированным нормам питания, введенным в ГУЛАГе с 3 декабря 1942 г., по норме № 1 получали довольствие трудмоби-лизоваиные, вырабатывающие на основных работах до 80% производственных норм, па вспомогательных работах - до 99%. Они получали 500 г хлеба на человека в день. По норме № 2 получали питание вырабатывающие на основных работах от 80 до 90% нормы, на вспомогательных от 99 до 125% (600 г хлеба на человека в день); по норме № 3 - вырабатывающие на основных работах от 100 до 125%, на вспомогательных от 125% и выше (700 г хлеба). Вырабатывающие на основных работах от 125% и выше получали 800 г хлеба. Не вырабатывающие по объективным причинам 50% нормы получали на основных работах 400 г хлеба, на вспомогательных - 300 г. Также получали 300 г хлеба трудмо-билизованиые, отказывающиеся от работы, симулянты и штрафники. По норме № 4 больничного питания освобожденные от работы по болезни получали 550 г хлеба. Аналогичным образом нормировались и другие продукты питания. В начальный период войны калорийность питания заключенных уменьшилась на 30% по сравнению с довоенным уровнем28. В течение 1943-1945 гг. в системе «котловки» в лагерях НКВД произошли новые усовершенствования. Согласно нормам питания, введенным в октябре 1945 г., вводилось шесть градаций норм выдачи пайкового хлеба от 450 до 950 г, соответствующие выполнению норм от 50% до 150% и выше29.
«Котловка», особенно в условиях низких норм питания 1942— 1943 гг., оставляла заключенным ГУЛАГа очень мало шансов на выживание. Минимальная гарантированная норма, как свидетельствуют узники Тагиллага, означала медленную смерть от дистрофии. В то же время лагерная мудрость гласила, что «убивает большая пайка, а не. маленькая», поскольку выполнение норм ча 150% влекло за собой потерю сил, не компенсируемую повышенным некалорийным пайком30. К тому же реально получаемое трудармейцами питание урезалось из-за злоупотреблений лагерного персонала. Так, проверками организации питания трудмобилизованных в стройотрядах Челябметаллургстроя весной и летом 1942 г. было установлено, что продукты, предназначенные для
135
котлового довольствия н поощрения контингента, отпускались начальникам отряда и колонны, начальнику отдела общего снабжения, политруку, оперуполномоченному, старшему бухгалтеру,, экспедитору и др. Об аналогичных случаях свидетельствуют и бывшие узники Тагиллага31. Что касается самого рациона питания, то реально его структура сильно отличалась от типовых норм ГУЛАГа. Из-за отсутствия поступлений картофеля, жиров, овощей в первом квартале 1942 г. заключенным и труд-армейцам Тагиллага в апреле было выдано 3% нормированного объема овощей и картофеля. Это компенсировалось трехкратным увеличением нормы ржаной муки. Такая ситуация сохранилась и в мае, что повлекло за собой заболевания пеллагрой и цингой .
Ухудшению физического состояния контингента способствовали антисанитария и отсутствие элементарных бытовых условий. Весной 1942 г. «мобилизованные немцы» в лагере Бакалстроя расселялись в землянках. Многочисленные проверки санитарного состояния бараков выявляли отсутствие вентиляции, деревянных полов и кипяченой воды, вшивость, сырость, большую скученность трудармейцев'". Из-за нехватки одежды и обуви частыми явлениями были обмораживания. Несмотря на это, особым приказом по Челябметаллургстрою его начальник Комаровский запретил разжигать костры на производстве, а также пускать в зону лагеря трудмобилизованных с дровяными отходами. После многочисленных случаев обморожения были запрещены работы на открытом воздухе при температуре -40°С и ниже 4.
В течение 1942 - первой половины 1943 г. разница в режиме и условиях содержания в лагерях ГУЛАГа заключенных и «мобилизованных немцев» практически не ощущалась. На Челябметал-лургстрое трудмобилизованные, приговоренные за те или иные провинности к заключению в исправительно-трудовых лагерях, переводились в пределах общего заграждения из зоны, именуемой «стройотряд», в зону, именуемую «лагучасток». Там они уже назывались заключенными. При этом в их положении „зачастую ничего не менялось, иногда даже улучшалось питание35. Режим содержания «мобилизованных немцев» на предприятиях Наркомугля, Наркомнефти и других «гражданских» наркоматов в реальности гораздо больше отличался от ГУЛАГовского, чем это видно из нормативных документов. В угольных трестах за режим содержания «спецконтингента» отвечали малочисленные опергруппы во главе с заместителями управляющих по режиму, назначаемые часто не из кадровых работников ГУЛАГа, а из чекистов запаса, пользовавшихся ограниченным влиянием на руководителей предприятий и местное партийное руководство36. Так, началь
136
No comments:
Post a Comment